Над студёной водой

– Были бы мы в Америке, нас бы с тобой уже засудили, – заметила Вера мимоходом. Она прожила в США более десяти лет и знала, о чём говорит. – Ты не представляешь, насколько там все чокнулись с правами ребёнка и независимостью. С одной стороны, всеобщая демократия, равенство и братство, а с другой – невероятная зашоренность мировоззрения, узкие рамки, лживо названные «толерантностью», процветающее буйным цветом стукачество, а шаг вправо или влево расценивается как побег… И тут вдруг, подумать только, что за дикость: посторонний мальчишка ночует в номере у двух взрослых женщин. Причём одна из них рвётся к нему в ванную – якобы для того, чтобы помочь искупаться. Ах, нет ли тут скрытой педофилии?

– Фу, что ты такое говоришь, – Асю аж передёрнуло от омерзения. Вера печально кивнула:

– Именно так. Бдительные соседи обязательно нажаловались бы в соответствующие органы, и нам вломили бы так, что мало не покажется. Ещё и незаконное похищение ребёнка из детского дома приплели бы до кучи.

– Ты совсем не скучаешь по Штатам? – спросила Ася. – Никогда не хотела бы туда вернуться?

Вера покачала головой.

– Да нет. Мне хватает редких гостевых визитов. Ты не думай – я очень даже хорошо отношусь к Америке. В конце концов, там прошли очень насыщенные и интересные годы моей жизни. Первая любовь, первый успех… К тому же, там у меня остались отец с мачехой и сестра с племянниками. Ну, и друзья, конечно… Коллеги, бывшие однокурсники и одноклассники. Но дома – по-настоящему дома – я чувствую себя только в Москве.

После горячей ванны Никитка вырубился в считанные секунды. Ася укрыла его одеялом, поправила подушку, но он даже не почувствовал этого.

Вера тоже довольно быстро заснула. Асю же, как это нередко случалось с ней в последнее время, одолела бессонница.

Никитка спал беспокойно. Он разметался во сне, иногда прерывисто вздыхал и даже испуганно вскрикивал. Ася тихонько подходила к его кровати, поднимала сброшенное одеяло и заботливо подтыкала им мальчишку со всех сторон, чтобы его не просквозило после купания. Пару раз она даже обеспокоенно трогала его лоб, проверяя, не горячий ли. Жара не было – очевидно, ребёнок просто перевозбудился и разволновался от обилия впечатлений сегодняшнего дня. Вот тревожные сны и будоражили невинную душу…

Около полуночи Асе нестерпимо захотелось курить. Она не рискнула открывать окно и тихонько выскользнула из номера, прихватив с собой сигареты и зажигалку.

Выскочив на улицу, Ася поняла, что покурить в блаженном одиночестве ей вряд ли удастся – на крыльце стоял человек. Он облокотился о перила и, кажется, дышал свежим воздухом на сон грядущий. Ася даже не очень удивилась, узнав Белецкого. Жизнь почему-то постоянно сталкивала их друг с другом. Не караулил же он её здесь, в самом деле! Хотя – вот странно – Белецкий тоже вёл себя так, будто появление Аси не было для него неожиданностью.

– Что, уснул ваш маленький разбойник? – негромко спросил он. Было темно, но по его голосу она поняла, что он улыбается.

– Да, намаялся, бедолага… – Ася нерешительно остановилась рядом с ним.

– А вам почему не спится? – спросил Белецкий.

– Курить захотелось, – отозвалась она в некотором смущении, невольно вспоминая его слова о том, что он не выносит курящих женщин. – Но вы не переживайте, я отойду подальше, раз вам это так неприятно.

– Курите, ради бога, – махнул он рукой. – Переживу как-нибудь.

Она щёлкнула зажигалкой и с наслаждением затянулась. Несколько мгновений прошло в полной тишине. Ася хотела, чтобы Белецкий поговорил с ней о чём-нибудь – неважно, на какую тему. Ей просто был приятен сам звук его голоса. Но он молчал, а самой навязываться со светской беседой Ася из гордости не пожелала.

Без единого звука выкурив сигарету, Ася выбросила её в урну и собралась возвращаться в номер. Белецкий, кажется, совершенно не был заинтересован в её присутствии, глубоко погружённый в свои мысли.

И в этот момент это случилось снова. Раздался тот жуткий крик, поразивший в первую ночь Асино воображение. Протяжный вопль напоминал разом и плач, и стон, и причитания обезумевшей женщины, которая будто бы заживо горела в огне, но в то же время с большим трудом можно было охарактеризовать эти звуки как человеческие.

Асю буквально подбросило на месте от ужаса. Она и сама не поняла, какая сила швырнула её к Белецкому. А может быть, это он резко притянул её к себе? Секунду спустя она осознала, что оказалась в его объятиях. Её трясло и колотило, как в лихорадке.

– Вы слышите? – испуганно повторяла она. – Слышите этот кошмарный крик?!

– Тихо, тихо… – негромко выговорил он слегка охрипшим голосом. – Успокойтесь. Это всего-навсего какая-нибудь птица. Ничего страшного или сверхъестественного.