Над тёмными водами (СИ)

— Всё нормально? — обеспокоенно спросил Германия, покосившись на Хонду через плечо. Япония поспешно кивнул в знак того, что всё хорошо. Дальше они тоже не разговаривали, даже когда сели в поезд, заняли места в купе и разложили вещи. Всё это они делали в полнейшем молчании, лишь изредка Япония позволял себе покоситься на Германию и встретиться с ним взглядом. Нельзя было понять о чём думал Людвиг: его лицо оставалось спокойным и сдержанным, и Япония пытался выглядеть так же, но глубоко в душе он паниковал без видимой на то причины до такой степени, что у него закружилась голова и к горлу подступила желчь. Пытаясь выбросить ненужные мысли из головы, он начал бесцельно копошиться в своём чемодане, притворяясь, словно он что-то ищет, но на самом деле Япония пытался поймать нужную секунду, когда Германия на что-то отвлекался, чтоб посмотреть на него и попытаться угадать о чём он думает. Впервые Кику не удавалось прочитать атмосферу, поэтому он и не знал стоит ли ему говорить что-то или же молчать до самого их отъезда. Японии хотелось исчезнуть, стать невидимым и никогда больше не появляться в этом купе. У него в голове даже мелькали мысли о том, чтоб попросить машиниста остановиться и сойти с поезда, оставив Германию одного. Кику заставил себя сесть возле окна и смотреть на размытые очертания леса снаружи. Он медленно вдохнул через нос, незаметно приоткрыл губы и выдохнул через рот. Поезд размеренно шумел, изредка пошатываясь. По телу Хонды пробежались мурашки, когда он прислушался к стуку колёс поезда и услышал слабый импульс, почувствовал его подушечками пальцев. Слабая дрожь и монотонный гул, повторяющийся с одними и теми же интервалами, подобно стуку огромного механического сердца. Кровь стучала в ушах, билась в венах, артериях и капиллярах в такт этому спокойному и глубокому шуму, Япония незаметно для себя начал слабо покачиваться, вторя поезду, закрыв глаза. Его дыхание выровнялось, сердцебиение перестало быть таким лихорадочным, разум сразу же очистился и все мысли пришли в порядок. Ему казалось, он способен уловить в этом шуме и движениях что-то неизмеримо важное для себя, как великая тайна, сокрытая от него с давних времён. Он услышал слабую, едва уловимую мелодию, которую так любезно напевал ему стальной ящер, с бешеной скоростью несущийся по рельсам. Открыв глаза, Япония наконец-то ощутил себя прежним: спокойным, уверенным, готовым к любой ситуации. Он уставился в пол, рассматривая носки своих ботинок, медленно поднимая взгляд, переводя его всё выше и выше: сначала на окно, потом немного правее, а после и на Германию, что непринуждённо сидел напротив, неспешно читая какую-то книгу. Кику пробежался взглядом по строкам, но угадать книгу по содержанию ему не удалось. Лишь в открытую вычитав один из абзацев вверх дном он мог с уверенностью сказать, что перед ним «Права и свободы человека».

— Зачем оно тебе? — слегка наивно спросил Кику, с непониманием хмурясь. — Ты ведь не человек.

— Это не значит, что я не должен о них забывать, — ответил Германия, не отрывая взгляда от книги. Читать в движущемся поезде было сомнительной идеей, но у него каким-то чудом это удавалось, к тому же, довольно быстро.

— Ценю твоё рвение к равенству, — Япония неопределённо пожал плечами. — Но не думаю, что на войне немцы, японцы или итальянцы задумываются о собственных правах.

— Войны начинаются и заканчиваются, — Германия с заметным раздражением захлопнул книгу и посмотрел на Кику. — Страны продолжают существовать.

— Не всегда, — Хонда едва заставил себя произнести эти слова. В душе снова образовалась неутолимая пустота, похожая на вечный голод, от которого никак не избавиться. Людвиг удивлённо приподнял брови, а потом резко нахмурился, отводя взгляд к окну.

— Тогда чем мы лучше людей? — Япония даже в мыслях не собирался замолкать. — Мы тоже умираем, наши тела болят, мы стареем. Не так, как люди, но стареем. И никогда не появляемся снова. Даже у людей есть права, так почему нет у нас?

— Мы не люди, — мягко ответил Германия, заглядывая Кику прямо в глаза. — Но это не значит, что мы не имеем прав. Слышал когда-нибудь о теории сверхчеловека?

Япония сердито нахмурился и прислонился к спинке сиденья. Кику всегда хотелось быть сильнее, чем он уже есть, стать свободным и не зависеть ни от кого. И вот, когда он на полном ходу стремился к саморазвитию, ему мешала одна лишь мысль о том, что он не имеет прав, ведь не является человеком, отчего Япония ощущал себя неполноценным. Все эти мысли заставляли недовольство внутри Хонды неистово ворочаться и жечь всё вокруг, вызывая не самые приятные ощущения.

— Слышал, — коротко кивнул Кику, сложив руки на груди. — Но не слишком улавливаю суть. Везде говорится по-разному, и я всё никак не могу понять, чему я должен верить.