Над Волгой

— Да! — раздражаясь, повысил голос Василий Петрович. — Когда требования неопределенны, а отношение к ученику предвзятое, неизбежны придирки.

— Вот и попался, голубчик! — всплеснула руками Варвара Степановна. — Ах, как попался! Захаживали бы в школу к нам чаще, плохие мысли не полезли бы в голову. К ученику отношение предвзятое? Придирки? У нас, Василий Петрович, такой традиции нет.

Она отчитала Василия Петровича, как отчитывала своих учеников: без зла, но внушительно.

У Василия Петровича отлегло от сердца. Он действительно заподозрил, что Юрию на уроках Андрея Андреевича грозит плохое житье. Самолюбие учителя задето — ученик добра не жди. А год кончается. Скоро экзамены. Василий Петрович был встревожен куда больше сына. Он собрался и прикатил с визитом к Андрею Андреевичу. И хорошо сделал. Эта черноглазая живая учительница с темными седеющими волосами, старомодно уложенными надо лбом в круглый валик, успокоила Василия Петровича.

— Юрий поступил нетактично на вашем уроке, — извиняющимся тоном сказал он, обращаясь к Андрею Андреевичу. — Я огорчен… Я понимаю вашу настороженность к Юрию. Но я надеюсь, Андрей Андреевич, это не отразится… ну, как бы точнее сказать… Вы к нему не будете пристрастны в смысле оценок, я надеюсь…

— Помилуйте! Что вы! — морщась, словно у него заболел зуб, ответил Андрей Андреевич.

— Ну, прекрасно, прекрасно! — суетливо обрадовался инженер. — А Юрию я внушу. Будьте уверены, он на ваших уроках… Отныне ни сучка, ни задоринки!

Василий Петрович встал. Он приезжал лишь затем, чтобы уладить это маленькое недоразумение.

— Нет, погодите! — решительно возразил Андрей Андреевич. — Уж раз вы к нам попали — поговорим.

Инженеру казалось — разговор закончен. Слегка недоумевая, он сел.

— Я классный руководитель, знаете ли, а в классе недавно, — начал Андрей Андреевич. — Класс ни плохой, ни хороший — неопределенный. То есть для классного руководителя трудный. Станет хорошим в конце концов, само собой разумеется. Но не без усилий. И вот я присматриваюсь к вашему сыну…

— Позвольте! Почему вы присматриваетесь именно к нему? — прервал инженер.

— Комсорг.

— Ах, вот что! Так. Ну и что же? — удивленно выкатив на учителя глаза, спросил Брагин.

— Думается мне, у Юрия недостаточно развито чувство ответственности за коллектив.

— Вот-вот! Так и есть! Я это знал! Именно это я и предполагал! Нет! Что меня поражает! — воскликнул Василий Петрович, ударяя ладонью по столу и косясь при этом на дверь (там заворчал Великан). — Что меня поражает! — тише заговорил инженер. — Если парень учится скверно, от него требуют — учись хорошо. Но, если он уже учится хорошо, — отвечай и за класс, и за двойки лентяев, и за чужие хулиганские выходки. Вези воз, а тебя еще подгоняют, всё подгоняют…

Он умолк, заметив похолодевший взгляд Андрея Андреевича. Василий Петрович понял, что хватил через край.

— Ну как же вы не придираетесь к Юрию? — обратился он к Варваре Степановне, ища сочувствия у маленькой веселой учительницы. — Вы слишком требовательны к Юрию. Слишком, слишком!

Андрей Андреевич поднялся, молча прошел из одного угла комнаты в другой, стал у деревца фуксии, потрогал розовую чашечку цветка:

— Василий Петрович, мы с вами хотим одного: воспитать Юрия советским гражданином, патриотом. Так?

— Разве могут быть в этом сомнения? — пожал плечами инженер.

Андрей Андреевич оставил розовую чашечку фуксии и подсел к Брагину:

— Василий Петрович, школе нужна помощь семьи. Ваш Юрий активен, неглуп. Давайте-ка общими усилиями поставим перед ним посерьезней задачу.

— Я хотел бы, чтобы Юрий отлично учился и стал впоследствии отличным инженером, — сдержанно возразил Брагин. — Что? Разве недостаточно серьезна задача? И я вам откровенно скажу, и я вас прошу… — Василий Петрович просительным жестом приложил ладонь к груди, — не загружайте Юрия общественными поручениями. Пусть мальчики учатся. Чего вам еще от них нужно? Сдадут на пятерки экзамены. Чего вам еще?..

Уходя, инженер поцеловал маленькую ручку Варвары Степановны и любезно распрощался с учителем:

— Очень рад познакомиться! А с Юрием я поговорю. Я не против общественной работы. Но в меру. Понимаете? В меру.

Он вышел из дома и, подняв воротник, энергично зашагал к своей машине. Приветливое выражение его лица сменилось насмешливым.

«„Недостаточно развито чувство ответственности“!.. За кого Юрий должен отвечать? За бездельника Мишу Лаптева или баловника Толю Русанова? Или кто там еще из товарищей к нему бегает? Нет уж, пусть-ка за себя отвечает. Хватит с него… Однако я не зря съездил к учителю, — думал Василий Петрович, садясь за руль. — По крайней мере, убедился, что человек порядочный… А неплохие люди эти учителя, как-никак. Фантазеры, но хороши».

Варвара Степановна, простившись с Брагиным, выпустила Великана.

— Соскучился, старик? Заперли. Сердишься? — говорила она, теребя его лохматое ухо.

Великан кротко смотрел на нее задумчивыми, шоколадного цвета глазами.

— Не по сердцу гость пришелся? Не люб? — спрашивала Варвара Степановна, гладя своего любимца.