Надейся (СИ)

— У этой горы есть сердце, — нежно сказал Двалин, — а у этих стен — глаза и уши. Особенно если дело касается Короля-под-горой. Твой поцелуй на льду видели мы с Бильбо. А язык не жесть, а скорее уж железо. Что такое жесть?.. Полная ерунда. Пойдем?

Про второй поцелуй Ветка решила не спрашивать, но на всякий случай поставила зарубку — проверить комнату на предмет жучков. Дырочек, щелочек, глазков и прочих приспособлений. А про первый стало понятно, кто растрепал.

— А чем, кстати, занимается Бильбо?

— Припасами. Пересчитывает, подготавливает Эребор к зиме. Готовит. Старший кладовщик и повар, — с уважением сказал Двалин.

***

В просторной комнате, на страже возле которой стояли Бифур и Бомбур, было свежо, светло и очень чисто. Два ложа отделяла плотная занавеска — не потому, что братья смущались друг друга, а потому, что Фили было тяжко и он едва пришел в себя, а с Кили постоянно была эльфийка, негромко напевающая целительные песни. Впрочем, Кили уже начал настойчиво просить для себя отдельную комнату, но так как при Даине Торин считал нужным охранять племянников, а стражи, бесспорно ему преданной, было мало, пока все оставалось, как есть.

По дороге Двалин поинтересовался, умеет ли Ветка врачевать. На уровне травм она умела — сертификат каскадера требовал ежегодно проходить переподготовку на курсах фельдшерской и полевой помощи при МЧС. И, предвосхищая вопрос, Ветка заверила, что повязки с кровью и гноем, необходимость менять подгузники и выносить горшок ее также не смущают — именно в этом, по ее мнению, заключался уход за раненым в средневековье. А баклуши бить, когда каждый по мере сил работал на благо возрождающегося королевства под горой, и правда было зазорно.

Двалин спросил, что такое подгузники, и по коридорам Эребора долго громыхало его раскатистое «ухаха» после подробных объяснений с жестикуляцией.

«На самом деле, недурно придумано», — признал под конец.

«Ну что же, хоть какая-то от меня польза, — думала Ветка. — К раненому приставят. А я пока немножко подумаю о месте, времени, и… о поцелуях».

Они вошли, и Двалин сразу направился к одному из роскошных широких лож.

Тауриэль подняла голову; Кили приподнялся на локте.

— Так это ты — Ольва, — сказал молодой гном. — Тебя верно описали, ни с кем не перепутаешь! Здравствуй!

У Ветки тут же возникло стойкое ощущение, что эльфийка сейчас наденет ей на голову миску с горячей похлебкой, которую держала в руках. А сам молодой гном широко улыбался. Красавчик — яркий, нарядный, в силу очаровательной небритости на эльфов не похож, но очень, очень! И такие великолепные черные глаза… понятно, почему эта девица ни на шаг не отходит.

Улыбка Кили была такова, что и Ветка разулыбалась в ответ, потом посмотрела в глаза эльфийке, и сложила неприступную и гордую мину.

— Здравствуй, прекрасный принц, племянник узбада. Рада знакомству. Рада твоему выздоровлению. И пойду-ка я отсюда, пока не пристрелили.

Кили растерялся, повернулся к Тауриэль… и захохотал, упав спиной на кровать. Захохотали и Двалин, и Бофур с Бомбуром, и Бильбо, который находился за занавеской возле Фили.

И даже Тауриэль вдруг как-то поджала губы, а на щеках появились милейшие смешливые ямочки. Ветка улыбнулась, глядя эльфийке прямо в глаза, и, на всякий случай не приближаясь к Кили (ну ее все-таки), пошла на голос Бильбо.

Может, и подружимся?.. Как девочка с девочкой?

— Доброго вам дня, к вашим услугам, — сказал, просмеявшись, Бильбо. — С вашего позволения, великолепная Ольва, я пошел бы в кухню — меня беспокоит вечерний суп, и оставленный при супе Ори… вы не покормили бы старшего принца?

— Конечно, давайте, досточтимый хоббит, — и Ветка зашла за плотную занавеску, разделявшую комнату.

В подушках, бледный, даже слегка зеленый, лежал замечательный парень — тоже усатый, с аккуратно пробритой небольшой бородой, с распущенными по плечам рыжими жесткими волосами, смеющимися серо-голубыми глазами. Ему явно нехорошо; но он смеялся вместе со всеми, радуясь тому, что жив. «Экий хитрюга», — подумала Ветка.

Увидев Ветку, которая в очередной раз поразилась многообразию местных мужских типажей, Фили осекся… и потрясенно замолчал. Потом обратился к Бильбо:

— Это… это?..

— Ольва, позвольте представить, — сказал хоббит, вкладывая миску с едой в руки Ветки. — Я пойду, я очень, очень беспокоюсь!

— Ольва не занята сейчас, — сказал Двалин, также подойдя к принцу. — Она будет с тобой, пока не прибудут наши обозы из Синих гор. Тогда ты получишь слугу. А сейчас каждая пара рук на вес золота.

— Она?..

— Что, напугался? — спросила Ветка. — Я не кусаюсь, честное слово.

Двалин молча потрепал ее по плечу, видимо, на что-то вдруг немного напрягшись, и ушел вместе с Бильбо.

— Скоро придет Оин, он занимается с ранеными воинами Даина, — сказал напоследок, — тогда он расскажет тебе подробнее, как помогать Фили.

— Да сами разберемся, — ответила Ветка. — Сейчас у нас обед, да?