Надейся (СИ)

Ветка скулила и плакала. Когда-то она решила, что слезы у нее кончились, и не ревела даже тогда, когда умерла мать. Но иногда, просыпаясь по часам, чтобы бесконечно тренироваться, она обнаруживала подушку мокрой, и, не задумываясь, мгновенно забывала о такой неприятности.

Трандуил постоял у двери и осторожно вошел в покои — в новую комнату, которую предоставили Ветке, уютную просторную комнату, украшенную голубыми гобеленами. Неслышно ступая, приблизился к кровати. Девушка спала крепко, поднывая; из-под сомкнутых век текли ручьями слезы, мокрыми пятнами расползаясь на подушке.

Трандуил присел на край ложа. Взгляд его светлых, хрустальных глаз был расфокусирован, как будто Владыка старался увидеть сквозь время и пространство ту боль, которая терзала его гостью. Затем король поднял руку, и узкой прохладной ладонью накрыл горячий лоб.

— Я здесь.

Ветка мгновенно перестала бормотать и плакать, затихла, и даже слегка улыбнулась. Трандуил ждал, пока она полностью расслабится, и всмотрелся в черты. Так и есть. Днем дева была постоянно в напряжении — она то морщилась, то щурилась, то мучительно кусала губы, то кривлялась, то улыбалась. В ее облике не было ни единой спокойной мышцы, которая позволила бы оценить черты ее лица.

Их стало ясно видно лишь теперь.

Лунные лучи проходили сквозь драгоценную диадему на подоконнике, и оставляли магические отсветы на щеках и лбу Ветки.

— Я здесь.

Ветка перевернулась на бок, чмокнула и наконец уснула без сновидений — глубоко, засунув сложенные лодочкой ладони под щеку.

Король перебрал кончиками пальцев короткие белые волосы на макушке, улыбнулся чему-то, и неспешно вышел. Даже мантия слушалась его беспрекословно, и не шуршала, а словно текла, огибая углы.

В коридоре стоял Галион.

— Дозорные с кордонов передали — ваш вестник пересек границы Сумеречного Леса.

— Отлично.

— Но… вы компрометируете себя, Владыка. Вы не позволяли никакой воли собственному сыну, и даже просто дружбу с лесной эльфийкой осуждали. И теперь вы выходите из спальни этой человеческой женщины. Простите, я говорю на правах вашего давнего слуги, преданного еще великому Ороферу…

— Что позволено королю, не позволено принцу, — задумчиво и без всякой надменности ответил Трандуил. — В конечном итоге, я предвидел, что сын покинет мой двор и отправится искать особую судьбу. Я сам делал так в свое время. И я не ошибался в отношении Тауриэль. Она отсутствует. И не находит нужным никак прояснить свое отсутствие. Ты замечаешь?

— Почему вы интересуетесь Ольвой, Владыка? Что интересного в этой человеческой женщине? Ни один эльф не понимает вашего особенного отношения.

— Галион, не говори со мной от имени всех эльфов, — Трандуил сменил тон на более надменный. Затем смягчился снова, — Я давно научился читать знаки судьбы. Глупая случайность чуть не стоила мне жизни. Она и ее конь спасли меня. Предположительно, спасли. Не факт, что я погиб бы, оказавшись на равнине без коня в кольце варгов и орков. У меня есть некоторые преимущества в бою перед указанными противниками, и помощь была близка. И все же ее появление я предпочел воспринять как знак. И теперь я решил оставить ее возле себя. Она занимает меня.

— Оставить возле себя — в любом случае, Владыка? А если она захочет уехать? Вы проявите вашу власть и силу?

— Пусть сначала захочет, — насмешливо сказал Трандуил. — Не придавай этому большого значения, старый друг. И забудь думать о моей репутации. Ей уже несколько тысячелетий ничто не угрожает. Фея так фея. Лесная. Рогатая.

Трандуил вскинул голову и неспешно пошел по коридору к своим покоям.

========== Глава 18. Доброе утро ==========

Ветка проспала все сроки, в которые привыкла подниматься; но пробуждение оказалось не самым лучшим. С нее сорвали одеяло, и резкое движение заставило Ветку мгновенно спрыгнуть и принять боевую стойку карате, еще не проснувшись до конца.

Напротив стоял стройный эльф в длинном кафтане. Ветка продрала глаза — нет, не эльф, эльфийка! Сложная прическа со многими тонкими косами, строгое, но изумительное по четкости очертаний лицо, платье в пол.

— Так-так, — сказала гостья. — Спишь в мужской рубашке? Какая прелесть. Дай-ка посмотреть, какова же ты.

Веткины версии на тему утренней посетительницы сконструировались разные, много. Но прежде надо было снова понять — где она, что за комната — и избавиться от остатков необычно сильной сонливости. Ветка провела руками по лицу, и что-то промямлила. Спала она в том, что нашла в свертке, принесенном Даэмаром — с ее точки зрения, просторная шелковая вещь примерно до колен — самое то. А вырез?.. Ну а что, вырез…

— Ты и говорить толком не умеешь? Как все люди — неопрятна, ленива, некрасива. Что же, я этого и ожидала.

Девушка подошла ближе.

— Ты меня, я погляжу, хорошо знаешь, — буркнула Ветка, переводя внутренний баланс на обманчивую расслабленность, и делая полшага к туалетному столику. — А вот я тебя вижу впервые. Меня зовут Ветка. Но можно на вежливость и не заморачиваться? Что тебе надо?