Надежда Черного Круга

Вита бессильно скрипнула зубами. Мучительно было лежать, как свернутый ковер, и гадать. Она снова попыталась двинуться. Туловище отказывалось повиноваться, но ей удалось чуть повернуть запрокинутую голову. Затекшие мышцы тут же отозвались болью на это движение, и в глазах у нее помутилось. Когда же зрение вернулось к ней, она увидела себя. Она смотрела в большое зеркало, отражающее маленькую фигурку на кроваво-красном бархате. Ее волосы были растрепаны, в глазах легко читался страх, а тело… тело было спеленуто в кокон тончайшими серебристыми нитями. Если бы Вита не увидела это своими глазами, она бы не поверила. Серебристая паутина была невесома, неосязаема – но слишком крепка, чтобы счесть ее оптической иллюзией.

Спустя секунду Вита разглядела еще кое-что. Она была не одна в комнате. За ее спиной стояли трое мужчин в белых мерцающих одеяниях, стянутых золотыми поясами, на поясах висело самое настоящее оружие. Тяжелые клинки, обоюдоострые, заточенные так тонко, что Вита уловила, как свет свечи распадается на крохотную радужку на краю лезвия. Одеяния грозных незнакомцев были полупрозрачны, и когда взгляд Виты скользнул по их нижней части, ей вдруг пришло на ум, что ее похищение может иметь более прозаические цели. Эта мысль, как ни странно, вызвала облегчение. Лишь бы не зарезали, подумала она. Острые мечи гораздо сильнее волновали ее воображение, чем то, что скрывалось под белыми одеждами.

Все трое вдруг расхохотались. Вита вздрогнула. Точнее, по телу, стиснутому неосязаемыми путами, пробежала судорога. Над чем они смеются? Они смотрели на нее и хохотали. Знали ли они, о чем она думает? Их взгляды жгли, как рентген.

Будто в насмешку, один из них, подойдя, отцепил клинок от пояса и поднес к ее лицу – медленно, так чтобы она ощутила бесповоротность этого движения. У нее все сжалось внутри. Страшное лезвие было так близко, что она могла различить темную вязь заклинаний вдоль желобка кровостока. На поверхности металла плясали блики. Мужчина, не меняя выражения лица, плавно провел мечом, почти касаясь ее кожи, и она увидела, как на бархатную подушку падают короткие волоски – ее брови. Господи, они изуродуют меня, промелькнуло в голове. И тут же снова раздался смех.

Они читали все ее мысли!

Холодный металл коснулся ее шеи, и она замерла на полдороге к обморочному состоянию. Но лезвие не проникло вглубь ее тела. Внимание мужчин привлекло сияние, вспыхнувшее посреди комнаты. Вита уже знала, что оно предвещает чье-то появление.

Это был еще один мужчина. Его белая туника была прикрыта неопределенного цвета плащом, по которому рассыпались длинные светлые волосы. Еще будучи наполовину призраком, он сделал останавливающий жест рукой. Мерзавец, остригший Вите брови, нехотя убрал оружие со словами:

– Но, Лисаан, ты же сам прикажешь убить ее! Мы смотрели в ее сердце и узнали всё. Черный Круг действительно замышляет против Владычицы Света, и она – его орудие, дерзнувшее помыслить навязать Соа свою волю и даже… о Лисаан, мой язык не смеет выговорить…

– Даже уничтожить золотую змею, – докончил за него второй.

Первый, переведя дыхание, кивнул.

– Так разве она не заслуживает смерти?

Лисаан прошелся по комнате. Вита следила за его отражением в зеркале.

– Несомненно, заслуживает, – проговорил он сурово. Похоже было, что только что полученная информация разбудила в нем негодование. – Она будет умерщвлена. Но не так, Асгиар. Неужели ты уподобился этим алкателям крови из Черного Круга? Белые маги используют оружие лишь для защиты.

Она в руках белых магов! Вита не знала, стоит ли ей радоваться. Белые маги – не какие-нибудь поклонники дьявола, они служат добру… Это внушало надежду. Но тот человек ясно сказал – она будет умерщвлена!

Тем временем Лисаан промолвил:

– Асгиар, идеал Белого Круга – добро. Мы должны быть добры даже к тем, чьи мысли черны, даже к врагам, – он посмотрел на Виту. – Ей неудобно лежать.

Он сделал несколько неуловимых движений руками, и серебристая паутина, опутывающая Виту, растворилась в воздухе. Наконец-то она получила возможность принять более естественное положение. Она с трудом села, поправляя ночную рубашку. Все мышцы нещадно болели.

– Она напугана, – сказал Лисаан. – И голодна к тому же.

Голодна? До сих пор Вита не думала о голоде, но сейчас, когда он упомянул об этом, почувствовала, как томится желудок. Она была готова съесть целого гуся. Непроизвольно сглотнув слюну, она жадно уставилась на возникший перед нею столик. На блюдах были разложены овощи, фрукты, орехи, хлеб.

– Мяса не будет, – сказал Лисаан несколько резковато. – Только злые люди способны убивать животных ради еды. На вино тоже не рассчитывай, – он перехватил ее вопросительный взгляд на графин с водой и покачал головой: – Ты пропитана злом насквозь, наемница черных.

Вита начала есть, и по мере того, как она насыщалась, страх отодвигался в сторону. Возможно, этот моралист выслушает ее. В конце концов, он отнесся к ней гуманно. Она объяснит ему, что хочет только добра, добра для всех.

– Что ты можешь знать о добре, раба зла? – спросил Лисаан.