Надежда гардемарина

- Интересно, в чем же он провинился? - Я потянулся за журналом, заранее зная ответ. Чтобы выпороть Дерека, лейтенанту не надо было назначать ему штрафные баллы. Он просто послал бы его к мистеру Шантиру с приказом о наказании. А вот первый гардемарин такого приказа отдать не мог. В его власти было лишь записывать штрафные баллы, которые, если их назначать достаточно быстро, приводили к такому же результату.

Я бегло просмотрел записи, сделанные офицерами во время вахт. "...Мистер Кэрр, небрежность в содержании личных вещей. Мистер Таер назначает один штрафной балл. ...Мистер Кэрр, нарушение субординации, два штрафных балла от мистера Таера". Почему Дерек не отработал их? Я стал дальше листать страницы. "...Мистер Кэрр, неудовлетворительное состояние формы, два штрафных балла от мистера Таера. ...Мистер Кэрр, пренебрежение служебными обязанностями, два штрафных балла от мистера Таера".

Вот оно в чем дело. Таер назначал штрафные баллы быстрее, чем Дерек мог их отработать.

Я решил не вмешиваться. Дереку не повезло, Таер, новый старший гардемарин, демонстрировал на нем свою власть. Я, как ни старался, не мог выкинуть этот инцидент из головы, да и не только этот, потому что сам совсем еще недавно был гардемарином. Встретившись на вахте с Алексом, я заметил в нем растерянность и озабоченность. И вдруг подумал о том, что с некоторых пор встречаюсь с ним только на вахте и за ужином, да и остальных гардемаринов вижу редко. Я надеялся что-то узнать у Алекса, но у него была наша флотская школа. Дела кубрика только в кубрике.

Во время синтеза делать почти нечего, навигационные проверки не нужны, данных на экранах нет, остается только наблюдать за системами жизнеобеспечения: рециркуляции, гидропоники, энергоснабжения. Размышляя над ситуацией в кубрике, я стал следить за появлением новых записей в журнале.

Дерек, Алекс и оба кадета быстро набирали штрафные баллы. У Алекса за три дня их накопилось семь, и еще два появилось у Дерека. У Паулы и Рики на двоих было шестнадцать.

В нарушение всех правил я отправился прямо к Филипу Таеру:

- В кубрике все в порядке, мистер Таер?

Он весело улыбнулся:

- Все хорошо, сэр. Я держу их в руках. - Выглядел он, как всегда, великолепно. Изящный, стройный и до того красивый, что даже страшно.

- Вы работаете с хорошими офицерами, мистер Таер.

- Да, сэр. Им только надо напоминать, кто главный, и мне это удается. - Его невинные голубые глаза смотрели на меня с затаенным вопросом. Что-нибудь не так, сэр?

- Нет, ничего, - быстро ответил я, зная, что нарушил неписаные правила, командиру не положено вмешиваться в дела кубрика.

Когда я возвращался после ужина из столовой, меня остановила доктор Убуру.

- Вам известно, - спросила она, - что на этой неделе ко мне обращалась Паула Трэдвел?

- Нет.

- Так я и думала. - Она помолчала, пока мы поднимались по лестнице.

- А в чем дело, доктор? Вы можете ответить, не нарушая правил вашей этики?

- У нее была истерика. - Убуру посмотрела мне в глаза.

- О Господи. - Я ждал продолжения, но Убуру молчала.

- Что послужило причиной?

- Я поклялась не говорить вам, - ответила она. - Прежде чем пациентка мне все рассказала. Я судорожно вцепился в перила:

- А если я прикажу?

- Я не подчинюсь, - спокойно ответила она и улыбнулась. От улыбки ее темное лицо потеплело. - Я не хочу лишних проблем, командир. Просто поставила вас в известность.

- Спасибо. - Я пошел к себе в каюту и лег на койку. Мне так не хватало визитов шефа. Он относился ко мне по-прежнему дружелюбно, старался помочь, но сохранял дистанцию.

Следующую вахту я дежурил с лейтенантом Кроссборном. Мы долго молчали, потом наконец он попытался завязать разговор. Я слушал его рассеянно мысли были заняты другим, но, как только он заговорил о Шахтере, насторожился.

- Кто проявил себя лучше всех, когда бунтовщики прорвались на борт?

- Мистер Вышинский. Он был просто незаменим, и Вакс Хольцер, - ответил я досадуя. Надо же! Привязался.

Следующий вопрос вернул меня к реальности.

- А что заставило вас пустить на корабль десяток людей, одетых в скафандры? Я язвительно бросил:

- Это допрос, лейтенант?

- Вовсе нет. Но случай просто из ряда вон. Я веду дневник и записываю туда все важные события. Если вы настаиваете, могу переменить тему.

- Не надо. Сожалею, но я допустил ошибку, пустив их на корабль.

Моя откровенность, казалось, обрадовала его.

- Должно быть, это был ужасный день.

-Да.

- Я веду записи каждый вечер, - сказал он доверительно. - Излагаю в дневнике свои чувства и мысли.

- Для вас это, видимо, отдушина, - сказал я с отвращением.

- Написано неплохо, но никто не читал, только мой дядя.

- Он литературный критик? - спросил я из вежливости.

- Нет, но сведущ в делах флота. Возможно, вы о нем слышали? Адмирал Брентли.

Еще бы не слышать. Адмирал Брентли возглавлял Оперативное командование флота в Лунаполисе, а этот Кроссборн был его ушами! Сердце у меня упало.

- А записи о Шахтере вы уже сделали, лейтенант?

- О да, - скромно ответил он. - Все это так трагично. Уверен, дядя прочтет с интересом.