Надежда на свободу

– А кому еще? – спрашиваю перед тем, как начинаю есть.

– За тобой наблюдают и тебя изучают больше десяти человек, – осторожно поясняет он, заглядывая мне в глаза.

Я молча смотрю на него, пережевывая свой салат.

– Ты ждешь моей реакции? – интересуюсь я, поднимая бровь.

Он пожимает плечами.

– Я постараюсь озвучить все, о чем думаю или чувствую, но не уверена, что это вам поможет, – говорю я, отворачиваясь к тарелке, снова набивая рот, игнорируя уже не новость для меня, что я – лабораторный зверек.

Глаза доктора горят предвкушением, он только что ручки не потирает.

– Но взамен вы ответите на мои вопросы, – озвучиваю свои условия, продолжая жевать.

Нойс немного напрягается, но кивает и ждет, пока я доем.

Допиваю какую-то травяную фигню, вместо чая, отодвигаю поднос и откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди.

Он ждет, не торопит меня. Прокручиваю в голове хаотичный поток мыслей, решая, что же хочу озвучить.

– Я думаю, что уже полностью владею собой, – начинаю я. – И смогла я это, лишь когда мне перестали давать то лекарство, – встречаюсь взглядом с доктором.

Он удивленно поднимает брови.

– То есть ты считаешь, что если не лекарство, то ты бы справилась быстрее? – задает вопрос Нойс.

– Этого я не знаю, – пожимаю плечами, и он кивает.

– Энергию, которая бушует внутри меня, я представляю в виде моря. Нет, не представляю, а ощущаю, – поправляю я себя. – Эмм… не знаю, как описать, – закусываю нижнюю губу и поднимаю глаза в потолок, подбирая слова, – представьте, что вы бежите с полным ведром воды, вы стараетесь его не расплескать, но потом совершаете ошибку, и вода начинает переливаться по краям. Что вы сделаете? – задаю вопрос и тут же сама на него отвечаю, – притормозите, сбалансируете. Вот как-то так, – заканчиваю я.

Нойс вздыхает, будто не дышал все это время и молчит, долго молчит и смотрит на меня. Даже не буду предполагать, о чем он думает.

– Теперь я могу задать свои вопросы? – пытаюсь вернуть доктора в наш разговор.

– А. Да. То, что ты рассказала очень интересно. Я бы хотел, чтобы ты делилась со мной чем-то таким, – от улыбки Нойса не осталось и следа. Не пойму, что это значит.

– Когда я смогу увидеть маму и Джейла? Когда вы меня отсюда выпустите? Смогу ли продолжить нормально учиться? И когда уже смогу выпить кофе? – тараторю я, в надежде получить хоть один конкретный ответ.

Нойс ухмыляется и закатывает глаза. Серьезно? Еще скажи, что я тебя достала? Я фыркаю.

– Давай так, – начинает доктор, и я уже понимаю, что ответов сегодня опять не будет, и роняю голову на стол, – проблемы будем решать постепенно. Сдай экзамены на следующей неделе, и я обещаю, что отвечу на все твои вопросы, – очередное обещание, которому я не особо верю.

– Угу, – мычу я в стол.

– Ладно занимайся, а я пойду, – доктор встает, забирает поднос и уходит, оставляя меня один на один с моими мыслями и вопросами без ответов.

Глава 22

Я погрузилась в учебу. На ноутбуке оказалось много нового материала, который я с жадностью начала изучать. Не знаю, кто все это сюда скинул, но я расцелую его при первой возможности.

Не заметила, чтобы мне было проще или наоборот сложнее что-то учить. Чувствовала лишь то, что хорошо отдохнула. Мне не хотелось спать, у меня не болели мышцы, да и голова не болела, что я не доделала что-то на работе. От ноутбука и своих конспектов я отрывалась лишь на сон и разговоры с отцом и доктором, совмещенные с приемами пищи. Почему-то и папины слова, и Нойса дали мне понять, что от того как я сдам экзамены многое зависит.

Лежа на кровати перед сном, ощущая на своей коже легкий ветерок из распахнутого окна, я погружалась в мысли о том, что же со мной на самом деле произошло, и как изменилась и измениться моя жизнь. Подмечала и анализировала каждое слово и каждое действие всех, кого я могла видеть или слышать за то время, пока меня держали в этой тюрьме.

После перевода в более комфортные условия Джейл и Скила больше не приходили. Я не слышала ни их шагов, ни голосов, не чувствовала их запаха. Я никому не говорила, что знаю, когда они приходят, поэтому решила и не спрашивать, почему их больше здесь не бывает.

С каждым днем я все отчетливее чувствовала свою силу и все легче мне было ее контролировать. Но этот контроль был словно ширмой, которая закрывала от меня саму себя, новую меня. Эту новую версию себя я прятала, не давая даже возможно познакомиться с ней. Я ее боялась.

Нойс продолжал пытать меня своими вопросами, но хотя я и старалась отвечать честно и искренне, все же не стремилась полностью раскрываться, умалчивая о многих своих чувствах и размышлениях. Они все тоже меня боялись, а в мои планы не входило вечно сидеть в четырех стенах.

Передаю папе флешку с последней письменной работай. Интернет мне так и не подключили, щадя мою хрупкую душу, тут я закатываю глаза, поэтому приходиться передавать свои работы, как в первобытные времена. Хорошо, что еще не заставили от руки на листике писать.