Надежда на свободу

Результаты предыдущих работ от меня скрывают. Совсем не удивили. Как они не понимают, что эти секреты меня выводят из себя больше, чем пусть и шокирующая, но правда.

В животе начинает урчать, а это значит, что скоро придет Нойс. Сегодня я опять буду его пытать своими вопросами.

Но никто не пришел. Солнце начало садиться, а его все нет. Я пыталась его позвать, пыталась выйти, дергая за ручку. И самое странное я не слышала и не чувствовала никого, совсем никого. В здании было пусто.

Что опять происходит?

Я разговаривала с камерой, пытаясь привлечь к себе внимание, но безуспешно.

Когда солнце полностью село, желудок сводило от голода и очень хотелось пить. Я сидела на полу напротив окна, упершись спиной в стену и обняв свои колени.

На окне толстенные решетки, я думаю, что смогла бы попытаться их сломать. Но меня не покидала мысль, что это какой-то очередной тест.

Еще как назло с улицы налетело куча разных насекомых, по потолку ползали ночные бабочки разных размеров.

Может там наступил апокалипсис, и всех съели насекомые? Я зевнула и хмыкнула, стряхнув очередного жука с плеча.

Встаю и плетусь сначала в ванную попить воды из крана, а затем к кровати, показывая средний палец камере.

Злая и раздраженная все-таки засыпаю.

Утром меня будем громкий и звонкий: «чирик!» Я поднимаю голову с подушки и вижу на окне несколько птиц, наверное их привлекли насекомые, облепившие мой потолок.

Протираю глаза и сажусь. По комнате, отражаясь от стен, разливается песня соловья. Я опять смотрю на птичек на окне. И правда замечаю соловья, который очень старается. Я беру подушку и раздраженно бросаю ее в окно. Птицы улетают, оставив меня в тишине.

Еще раз тру лицо и встаю, потянувшись. Смотрю на кровать и отпрыгиваю в сторону. На месте моей подушки свернувшись лежит змея.

Твою мать! Настоящая, блин, живая змея!

Какого черта?!

Подхожу ближе и рассматриваю незваную гостью. Это простой речной уж. Я никогда особенно не боялась змей, поэтому протягиваю руку, и он тут же заползает на нее, поднимаясь вверх к плечу. Перехватываю его второй рукой.

– Ну привет, – негромко говорю, заглядывая в глаза незваному новому другу. – Ты откуда здесь взялся? – еще раз перехватываю его рукой.

Он теплый на ощупь, гладкий и шершавый одновременно. Его маленький красненький язычок все время выпрыгивает, словно кукушка из старых часов.

Подношу его к стене с окном и поднимаю руку, чтобы он выбрался наружу, но ползучий все время возвращается мне на плечо. Ну и ладно. Меня здесь похоже бросили, будет хоть такая компания.

Вместе с ужом бреду в душ и попить воды. Желудок поет громче утреннего соловья.

Терпение натягивается с каждым часом, проведенном в одиночестве, голоде и неведении.

– Что за херню вы устроили?! – ору я на камеру, меряя комнату шагами.

– Я же волнуюсь! – снова ору, уставившись на блестящий глазок железки под потолком.

Злюсь. Злюсь. Очень злюсь.

Чтобы снять напряжение отжимаюсь, стою на голове. Еще раз просматриваю все содержимое ноутбука, вдруг где-то есть подсказка или еще что-нибудь, чтобы разгадать новый квест.

Сидя опять на полу, уже в полной темноте, прожигаю взглядом окно.

Как же мне все это надоело! Надоело чувствовать себя лабораторной крысой или жуком, в руках ребенка, которому отрывают по одной ножке и наблюдает, что же он будет делать!

Вот он, выход! Передо мной. И пусть только попробуют затолкать меня опять в тот ящик без окон.

Вскакиваю на ноги, из груди рвется тихое рычание. Делаю несколько больших шагов, подпрыгиваю, отталкиваясь ногой о стену, и хватаюсь за решетку рукой, чтобы подтянуться.

Через мое тело проходит мощный разряд тока. Перед глазами вспыхивают искры, и меня отбрасывает обратно к стене. Я больно бьюсь о нее всем телом и головой.

Что-то внутри меня молниеносно поднимает снова на ноги, и теперь я рычу так громко и сильно, что кажется стены трясутся. Кидаюсь к камере в желании разбить ее на мелкие кусочки и замечаю в отражении черного глянцевого стекла свои ярко оранжевые глаза.

Волна ярости резко отступает. Я отшатываюсь. В голове яркими вспышками всплывают фотографии Люка. И та подворотня. Я же ни разу не спросила, а что с ребятами, которые пытались меня поймать.

Обхватываю голову руками и забираюсь с ногами на кровать.

Этой ночью я не спала.

Так зациклилась на себе и своем комфорте, что совсем не поняла, как же я теперь опасна. Даже фотографии Люка вызвали лишь чувство вины. Но эти оранжевые глаза.

Что я такое?

Глава 23

Когда солнце уже вовсю светит мне в окно, и дурацкие птицы опять прилетели и надрывают свои глотки, я иду в ванну попить воды и позволяю себе лечь и закрыть глаза.

Сон приходит мгновенно, но он тяжелый и беспокойный, не дающий ни отдыха, ни расслабления.

Щелк. Открывается дверь. Не сразу понимаю где я, и что происходит.

– Нойс! – вскрикиваю я, резко вставая на ноги прямо в кровати.

– Тише. Тише, – шипит он, выставляя руку вперед.

– Вы что тут все охренели?! – рычу я не своим голосом, пугая альфу, да так, что он пятится обратно к двери.

Смотрю на глазок камеры и снова замечаю жуткие глаза. Действует так же, как и вчера вечером.