Надежда после жизни

– Спасибо, за эти слова, – улыбается он мне. – Мало, кто так думает о нас в этом мире.

– Так надо им показать, что они ошибаются.

– Не пойдет. Прошло слишком много времени, чтобы теперь говорить о переговорах. Но мы не об этом. Если знаю я, то и ученые, что «играют» за команду Ксандера, наверняка, тоже смогли прийти к такому выводу. Правда, у них нет твоей крови. Но это мало, что меняет.

– И что же теперь?

– А то, что Ксандер пойдет на все, чтобы заполучить тебя себе обратно.

– Зачем я ему? Я не понимаю его выгоды! – злюсь я на все, что происходит со мной. Оказывается, очень опасно выходит за пределы дозволенного тебе, когда на то есть причины. Я в сотый раз жалею о своем поступке. Лучше бы я так и сидела в том доме, не выходя за границу леса.

Но сейчас этого уже невозможно изменить. И мне нужно принять реальность, чтобы иметь оружие бороться с ней. Иначе, меня ждет лишь одно – смерть!

– Глупость – это позволительно. Особенно, когда ты – девушка, пусть и хладная.

– Сам дурак! – не терплю я оскорблений в свой адрес.

– Не сердись, – машет рукой Вуд, приглашая меня вновь сесть. Оказывается, я встала со стула и выкатила грудь колесом вперед. – сядь. Ксандер хочет сделать себя таким же. Именно, поэтому, я думаю, он мучил тебя тренировками. Он проверял тебя, дабы затем взять твое ДНК и вывести из него сыворотку, которая могла бы изменить его. А если бы это не увенчалось успехом, то просто использовать твои способности для захвата абсолютной власти. В этом мире всегда будет ценна одна вещь – власть!

– Противно!

– Согласен. Но такова суть вещей. И этого мы не изменим.

– А отец… он для чего был нужен?

– Как приманка сейчас и как якорь для твоего удержания тогда.

Мне больше нечего сказать.

Информация просто накрывает меня лавиной, сметая с ног. Я чувствую, что падаю в бездну и никто не успеет протянуть мне руку, чтобы помочь.

– Надежда? – трогает меня, едва касаясь, за плечо, Вуд. В его лице обеспокоенность за меня. – Ты как?

– Понятия не имею, – честно отвечаю я ему.

– Прости, что вывалил на тебя все это разом. Я, наверное, не должен был… просто, мне очень сильно хотелось подтвердить то, что я понял еще пару месяцев назад.

– Слухи обо мне разлетались быстро!

– Очень быстро, – соглашается он со мной.

– Я хочу прогуляться, если мы обо всем поговорили. Или от меня еще что-то нужно?

– Нет. Спасибо тебе за помощь, – протягивает он руку для рукопожатия.

– Всегда, пожалуйста! – пожимаю я ее в ответ.

Голова налита чугуном и меня пошатывает.

Я добредаю до своей комнаты и меня сваливает на кровать. Подушка обнимает мою голову, позволяя ей расслабиться. Глаза смыкаются и я не собираюсь им мешать.

Сон склоняет меня!

Глава 20

Я просыпаюсь, когда часы показывают далеко за полночь.

Они должны были уже вернуться!

Прайм должен был уже освободить моего отца!

Я натягиваю на себя куртку и лихо скручиваю волосы в хвост на затылке.

Пробежав с пару сотен метров, я спускаюсь вниз, где проход на площадку.

Слышу звуки голосов. Там ажиотаж. Перешептывания, громкие восклицания. Там явно что-то происходит. Мой шаг ускоряется и я перехожу на бег.

Из хладных сформирован круг, который охватывает лишь один из вертолетов. Вернулись все три машины, но они изрядно помяты и виднеются следы пуль, которые изрешетили их обшивку. Копоть окрашивает их носы, словно они прорывались через стены огня.

Меня не сразу замечают, а поэтому я долгое время не могу подобраться близко к центру. Лишь, когда Петро видит как я прыгаю, чтобы увидеть через толпу, и кивает Прайму, толпа парней расступается и дает мне дорогу.

– Надежда, мы пытались… – начинает Прайм и умолкает.

Его одежда сильно изорвана и пару рваных ран виднеется на его теле. Но они не опасны – я уверена в этом. Он насуплен и хмур. Тяжелое дыхание говорит о том, что он о чем-то сосредоточенно думает. Его мысли просто так не отпускают.

– Надежда, ты должна понять… – как-то слишком неуверенно пытается перенять инициативу оратора на себя Петро.

– Где отец? Где Линь? – пытаюсь я углядеть их из толпы вернувшихся. Их много, но все же, кажется, есть и потери.

– Они…

– Они там, – перебивает Петро, Прайм. Он указывает мне взмахом руки на одну из «вертушек». Там открыта кабина. Там кто-то есть.

Я несмело делаю шаг в сторону и заставляю себя посмотреть внутрь.

Первого я вижу Линя.

Он привален к сидению и тяжело дышит.

Его грудь представляет собой один сплошной огромный кровоподтек, который пестреет самыми разнообразными цветами. Руки все в грязи, смешанной с его собственной кровью и комья облепили их до самых плеч.

Он выглядит плохо. Его дыхание прерывистое. Он часто откашливается, чтобы прийти в норму. Глаза прикрыты: свет режет их ему.

Но он жив!

А вот отца рядом с ним нет.

– Прайм! – кричу я, не оборачиваясь. Я вижу то, что кто-то лежит внизу между сидениями, накрытый плотной тканью. – Прайм!!! – усиливаю я свой голос. Он дрожит: меня уже бьет паника.

– Я здесь, Надежда.

Он рядом.

– Ты говорил, что отец здесь.

– Я не соврал тебе. Он вот здесь, – указывает мне Прайм на брезент – мой самый страшный кошмар!

– Нет! – закрываю я глаза руками и отворачиваюсь.