Надежда (Сергеевна)

Сначала ее повели осматривать хозяйство. Именно повели — Рой, который был тут кем-то вроде бригадира, ходил по всей усадьбе, гордо именуемой «Колония 16-А», а остальные девять человек толпой бродили по пятам, едва не наступая женщине на пятки. Несмотря на то, что по крайней мере трое, кроме Роя, практически ничем не отличались от землян, вели они себя так, словно никогда не встречали человеческую женщину. Стоило Надежде отвернуться, как она чувствовала, что ее тихо трогают — за плечи, локти, проводят рукой по спине или ерошат волосы. Но только она оборачивалась, как руки убирались, и она оказывалась один на один с девятью настороженными жадными взглядами. Когда обошли все строения, показали сильно запущенные грядки с культурными растениями, и подсобное хозяйство, в котором действительно водились куры — делянки, где работали мужчины, находились довольно далеко, пешком добраться трудно — вернулись в длинный дом.

Он был действительно длинным и напоминал вагон электрички — одно большое помещение, разделенное на несколько отсеков. В переднем находились генератор, запас воды и пищи, а также душевая и уборная, во втором — кладовая и кухня. В третьем, отгороженном от кухни чисто символической ширмой, колонисты обедали. Четвертый, самый большой, представлял собой спальню, очень похожую на ту, в которой Надежда вместе со своими подругами по несчастью дожидалась начала торгов, разве что без пластиковых перегородок — просто ряды нар в два этажа. Прежде тут, судя по их количеству, обитало почти две дюжины человек, но сейчас осталось только десять, и почти весь второй этаж оказался пуст. Был еще и пятый отсек, но он имел отдельный выход. Там раньше жила охрана, а сейчас хранилось оружие, припасы и рация. Какая такая охрана раньше тут обитала, Надежда не поняла, а переспрашивать постеснялась. Она и так была подавлена всем случившимся.

Для нее в «столовом» отсеке отгородили уголок, поставив самодельную ширму, плетеную из какой-то местной лозы. Топчан, переделанный из старого ящика из-под консервов, застелили, тем не менее, настоящим постельным бельем, а рядом с подушкой положили сверток, в котором оказалось нижнее белье, комбинезон и кое-какие женские бытовые мелочи — оказывается, Рой все это купил вместе с остальными заказами.

В другое время Надежда бы порадовалась такому подарку судьбы — у нее давно не было ничего своего — но не сейчас. Ее откровенно пугали пристальные взгляды остальных мужчин, которые так и толпились рядом, не просто раздевая, но и лапая ее горящими взорами. Совсем как те «байкеры», только тут Рой не собирался ее защищать. Скорее, наоборот. Она забилась в свой уголок, рухнула на топчан, прижавшись к стене и слушая, как за ширмой шепчутся колонисты.

— Чего она там застряла? Уснула, что ли? — голос был молодой и наверняка принадлежал самому молодому, лохматому парню с дикими глазами и вытянутым, каким-то лошадиным лицом.

— А если и уснула, что с того? — голос Роя женщина отличила бы из сотни похожих.

— Как это — «что»? — горячился молодой. — Она здесь кто? Рабыня! Для услуг. Вот пусть и прислуживает…

— И как ты себе это представляешь? Как киборг-официантка тебе еду подает?

— Да пусть и бы подавала, а… — молодой осекся. — А для чего она тогда нужна?

В ответ со всех сторон послышались смешки и неразборчивое бормотание — транслятор не успевал переводить и передавал просто «бла-бла-бла».

— Сопляк ты еще, Сандор, — вздохнул какой-то низкий сиплый голос. — Будто не знаешь, для чего бабы нужны…

— Ну, это-то я как раз и знаю, — фыркнул тот. — А вот не знаю того, что мы тянем? Рой, вытащи ее из угла и пусть отрабатывает.

Надежда оцепенела, тем более что эти слова были поддержаны одобрительным гулом голосов.

— Нет.

Секунда тишины, а потом все взорвались яростными воплями возмущения и негодования.

— Молчать! — тяжелый шлепок ладони по столу заставил крикунов захлебнуться воплями. — Она все слышит. И понимает.

— Ну и что? — огрызнулся кто-то незнакомый. — Она же рабыня!

— Она не просто рабыня, — голос Роя как-то странно дрогнул. — Она — наша женщина.

— Общая?

— Как пойдет. А женщины нужны не только для того, чтобы ноги по команде раздвигать.

— А для чего еще? — от изумления голос Сандора — так, кажется, зовут этого молодого? — дал «петуха».

— Вырастешь — поймешь.

На сей раз слова Роя была встречены понимающими смешками.

— Я не ребенок, — обиделся Сандор. — Женщины всякой бытовой техникой управляют, которая готовит, стирает и убирает. А еще они продукты выбирают и заказывают, по магазинам ходят и это… ну… как его…

— Заботятся, — подсказал кто-то.

— О тебе и твоих детях, — добавил еще один голос.

— А если она этого не будет делать? — Сандор казался обиженным.

— А куда она денется? — усмехнулся Рой. — Деваться-то ей некуда!