Надежда сильнее страха (СИ)

Здесь, в больничном отсеке, ты словно в вакууме. Не знаешь, что происходит вокруг. Да и не особо хочешь знать. Но теперь, когда я уже второй раз смогла вернуться на поверхность, я хочу туда ещё. Теперь мне всё сильнее кажется, что на меня давит эта масса этажей, эта груда бетонных и железных конструкций. Когда гаснет свет (а иногда такое случается и днём) или заходишь в неосвещённую подсобку, сразу начинает казаться, что тьма тебя вот-вот поглотит. И отчаянно хочется туда, наверх. Пусть там и ужасно опасно. Я бы на что угодно согласилась, лишь бы не оставаться здесь. Отправиться на помощь к таким же обречённым, как те Восьмые? Без лишних раздумий. Уж лучше дышать пеплом и убегать от обстрелов, чем сидеть здесь, точно крыса. Уж лучше видеть кошмары наяву, чем сидеть тут и терять связь с реальностью.

Кору поместили в ту же самую палату, что и до этого. Если бы она была в сознании, то наверное, даже пошутила по этому поводу. Правда, мне кажется, что её смех я услышу совсем не скоро. Она точно всё сильнее и сильнее закрывается в себе. Иногда на секунду можно увидеть ту-самую-Кору, которую я тогда встретила перед Играми, когда она действует безрассудно, бежит куда-то сломя голову, сначала делает, а потом уже думает. Как и там, в Восьмом. Она была уже почти на грани, а умудрилась вырваться и добежать до Эртера. Я рассказала потом об этом Рори. Он очень долго и задумчиво смотрел в потолок, а потом сказал, что такое было вполне в духе прежней Коры. Я к нему заходила, когда его осматривал один врач — в руку попали осколки разбившегося от взрыва стекла. Он мало рассказал о том, что произошло — но в основном всё было и так понятно. Китнисс и остальных сразу же забрала к себе Коин. Понятия не имею, в каком они состоянии. Рори сказал, что почти обошлось без ранений с нашей стороны. Пострадал только он и кто-то из Тринадцатых. И Кора.

Я подхожу к палате Коры и замираю. Мне кажется, что я слышу доносящиеся оттуда голоса. Значит, она уже пришла в себя? Я тихонько стучу и приоткрываю дверь.

— Давай, заходи уже, — доносится охрипший голос Коры. Я несколько удивлённо осматриваю палату. Во-первых, тут сидит Эртер и держит в руках раскрытую книгу. Видимо, читал. Возможно, даже вслух. Честно говоря, я думала, что его к себе тоже Коин позвала. Во-вторых, Кора, точно ничего и не было, с невозмутимым видом сидит на кровати и пьёт чай. Правда, перебинтованные ноги и плечи, а также волосы, подрезанные чуть выше плеч из-за того, что их опалило пожаром, напоминают о произошедшем. Эртер, точно только сейчас заметив меня, берёт тонкий листок бумаги с тумбочки и закладывает страницу в книжке. Кажется, что эти двое просто сошли с ума и решили забить на всё, что происходит вокруг. В какой-то степени я их понимаю.

— Как ты? — сбивчиво спрашиваю я, присматриваясь к лицу Коры. Я присаживаюсь на свободный стул. Из-за того, что изменилась её причёска, кажется, что это другой человек. Хотя, возможно, это и из-за того, что всё её лицо кажется слегка похудевшим. Как-то обострились скулы, нос стал тоньше.

— Нормально, — говорит она, слегка пожимая плечами. Кора осторожно поправляет волосы, попавшие на лицо: — Ещё сложно привыкнуть. Эртер говорит, что я теперь похожа на мальчишку, хотя мальчишки обычно такие длинные не носят.

— Хорошо, на мальчишку-капитолийца, — поворачивает он голову.

— Эртер мне тут чай притащил, — прибавляет Кора.

— Ага, выпросил, кое у кого. Ты же как-то говорила, что терпеть не можешь ту субстанцию, которую в столовой называют «чаем».

— Пахнет знакомо, — принюхиваюсь я. Чувствуется запах цитрусовых и каких-то цветов. — У Эффи что ли достал?

— Она сама почти что предложила, — отмахивается Эртер. — Встретилась, когда я бежал с собрания.

— Так ты всё-таки там был? — удивляюсь я.

— Немного. Быстро доложил, что мог от себя, а потом сказал, что нужно к врачу, так как рука болит. Или нога. Не помню.

— Обманывать нехорошо, — доносится голос Коры.

— А я и не врал. У кого-то же тут нога болит, — он кладёт книгу на тумбочку, и теперь я могу рассмотреть название «Всемирная история». Эртер встаёт и задумчиво подходит к вазе с искусственными цветами. — Там, на собрании, когда я уходил, — тон его голоса меняется. Становится серьёзным и как будто неживым, — они начали обсуждать начало серьёзных операций. Говорили про помощь Пятому и Седьмому.

— Значит, всё? — говорит Кора. — Начинается?

— Кто знает, — пожимает он плечами. — Что думаешь, Прим?

— Да. Скоро всё закрутится, и у нас уже не будет выбора. Нам придётся что-то делать.

— Прим, — доносится голос Коры. Я смотрю на неё и даже немного пугаюсь: её лицо пугающе-безжизненное. — Как думаешь, сколько мне тут валяться?

— Я посмотрела заключение, недели три точно. Хотя, тут должны быть запасы капитолийских лекарств. Там точно должно быть что-то на такой случай.

— И сколько тогда?

— Может, дней десять, может, и меньше, — пожимаю я плечами. — Я с ними никогда не работала.