Надежда сильнее страха (СИ)

— Вы и… ваши люди — разные вещи. По крайней мере, не сейчас, — добавляет он, развернувшись ко мне лицом и пожав плечами. Он резко поворачивается обратно и при этом задевает прохожего. Эртера точно ударяет током: видимо, он подобного совсем не ожидал. Взгляд быстро скользит по коридору, дыхание несколько учащённое: кажется, в нашей весёлой команде параноиков пополнение. Он едва слышно извиняется. Мужчина в сером комбинезоне по инерции проходит несколько шагов, а затем останавливается.

— Парень, поаккуратней, — возмущённо ворчит потревоженный Тринадцатый. Он, присматриваясь, подходит чуть ближе к Эртеру. — Э, да это же ты! Помнишь меня? Я Баст. Помнишь, три года назад, в лесу?

— Да, помню, — голос Эртера меняется. На губах — почти улыбка. Отчего-то мне кажется, что этот лесной знакомый много для него значит. Странно, что же тут может делать кто-то из Второго? Не мог же Эртер встретить его ещё где-то?

— Знал же, что ещё встретимся, — слегка смеётся Баст, хлопая Эртера по плечу. — Все дороги сюда ведут, — бормочет он, уходя.

— Откуда ты его знаешь? — спрашиваю я у Второго, провожая взглядом странного мужчину. Эртер не отвечает. Только повернувшись, я замечаю, что он уже на другом конце комнаты, и мне приходится бежать к нему.

— Будешь отставать — не скажу, — наигранно говорит он. — Потом, при остальных.

Мы подходим к лифту, и Эртер нажимает кнопку вызова. Затем — по его прибытии — отправляет нас в медицинский отсек. Этажи проносятся мимо нас почти единой стеной.

— Сколько их тут?

— Кого? — не понимает моего вопроса он.

— Этажей. Ты не задумывался об этом?

— Поначалу. Потом перестал. Слишком страшно о таком думать, — я лишь вопросительно смотрю на него. — Я о том, на что готов человек, чтобы спасти свою шкуру.

Двери лифта вовремя открываются, и мы выходим. Стоит нам направиться в сторону входа в палаты, как из соседнего коридора выходит Рори.

— Вовремя же вы, — слегка запыхавшись, говорит он.

— Как Гейл? — спрашиваю я, при этом внимательно изучая его лицо: сейчас выглядит он вполне обычно. Только в глазах немного нездоровый блеск. Явно не тот, что был утром.

— Ну, лучше, — бросает он. — Я сказал ему, что думаю. Ему ещё нужно всё это переварить. Он слишком подавлен. Слишком устал. Слишком привык, — последнее Рори произносит совсем шепотом. Что значило последнее «слишком»? Слишком привык к потере или слишком привык к своему прежнему положению? За последнее время он, действительно, слишком затих. Мне кажется, даже почти не охотился. Судя по рассказу Пита, наверняка не одобрял «шпионство» жены за её же отцом. Действительно, слишком привык.

В коридорах уже не так людно. Разве что только слышны редкие разговоры в палатах. Почти все люди из Двенадцатого, кроме вынужденных остаться, уже ушли получать жильё.

Мы доходим до палаты Коры. Она тут же привстаёт с кровати всем своим видом давая понять, что с ней всё абсолютно в порядке.

— Врач забежал буквально на пару секунд, сказал, что как только освободится, так тут же придёт, — ворчит она, — только это «как только» уже часа три длится.

— У многих серьёзные травмы, — несколько осуждающе смотрит на неё Рори.

— Я понимаю, но он обещал меня отпустить, — со вздохом закидывает она назад голову.

— К вам можно? — раздаётся стук.

— Могли даже и не спрашивать, — говорю я. — Почему сегодня? Что-то случилось?

— Боюсь, завтра будет не до разговоров, — бросает Китнисс. Выглядит она несколько задумчивой.

Мы располагаемся вокруг кровати Коры. Я и Рори на стульях рядом, Пит при помощи Эртера передвинул соседнюю свободную кровать и устроился там с Китнисс. Эртер же себе забрал забытый кем-то стул из коридора.

— С чего начать бы, — бормочет сестра. — Слишком многое нужно сказать.

— Начнём с начала, а там как получится, — говорит Пит. — Значит, начнём с наших Игр, а точнее, с нашей поездки в Дистрикты. Думаю, каждый из вас в курсе, чем это тогда чуть ли не закончилось? Мы тогда ещё много чего не знали. Не знали, что во всех Дистриктах и без нас зреют мятежи, а мы были лишь ничего не понимающими детьми, болтающими всякую ерунду; не знали, что мы ничего не можем изменить, как бы нам это не внушал Капитолий, — он бросает взгляд на Китнисс. — Мы и не знали того, что в Капитолии, как ни странно, мятеж тоже зрел. Ещё более скрытый и незаметный. Наверное, вы заметили, что сюда мы летели вместе с Плутархом Хевенсби?

— Да, — кивая, шепчет Кора. — Но причём он тут здесь? Я вообще думала, что вы его взяли в заложники и отобрали планолёт.

— Вот что творит отсутствие информации, — слегка улыбается Пит. — Нам не нужно было воровать у него планолёт — он сам нам его дал. Плутарх один из нас, такой же мятежник, по сути, — утренние мысли выстраиваются в логичную цепочку. Теперь все прежние недомолвки приобретают новый смысл.

— Но что он тогда делал будучи Главным Распределителем? Зачем это ему?

— С высоты всё виднее, не правда ли? В его руках было, можно сказать, средоточие всех наших жизней, сами Игры. Он знал, чуть ли не всё, что знал или задумывал президент, он мог делать всё, что хотел, в пределе определённых рамок, разумеется.