Надежды маленький оркестрик

Божественной Субботы
хлебнули мы глоток.
От празднеств и работы
закрылись на замок.
Ни суетная дама,
ни улиц мельтешня
нас не коснутся, Зяма,
до середины дня.

Как сладко мы курили!

Как будто в первый раз
на этом свете жили
и он сиял для нас.
Еще придут заботы,
но главное в другом:
божественной Субботы
нам терпкий вкус знаком!

Уже готовит старость

свой непременный суд.
А много ль нам досталось
за жизнь таких минут?

На пышном карнавале

торжественных невзгод
мы что-то не встречали
божественных суббот.

Ликуй, мой друг сердечный,

сдаваться не спеши,
пока течет он, грешный,
неспешный пир души.
Дыши, мой друг, свободой…
Кто знает, сколько раз
еще такой субботой
наш век одарит нас.

«Да здравствует Великий Понедельник!..»

Да здравствует Великий Понедельник!
Все трудятся, и в доме ни души.
Лишь я один – классический бездельник:
плюй в потолок и думай, и дыши.

Да здравствует и Вторник Величавый,

прощающий наш суетливый быт.
Все носятся за хлебом и за славой,
и счастлив я, что всеми позабыт.

Да здравствует Среда – День Перевальный!

(За мир и тишину чего не дашь?)
Как смирен без гостей мой стол овальный
и как безлюден за окном пейзаж.

Да здравствует Четверг – мое почтенье!

Бумага терпит, и перо бежит,
и старых мыслей новое прочтенье
господствует и голову кружит.

Да здравствует и Пятница!

Но странно
преобразился мир в моем окне:
что с ними? От какого урагана
бежит толпа?
И все ко мне, ко мне…

Неладна будь, Суббота дорогая,

покой мой уносящая в когтях,
меня без сожаленья обрекая
на болтовню о ценах и вождях!

Будь проклято, Святое Воскресенье!

Святой огонь в душе моей затих.
Бесчинствует мой ЖЭК, и нет спасенья
от потных современников моих.

«Заезжий музыкант целуется с трубою…»