Надломленная ярость

— Господин директор, — взмолилась начальница, прижимаясь к высокому, чтобы отгородиться от пугающего её Пака.

— Да что у вас тут за тайны такие? Ладно. Ордер так ордер. Завтра приволоку его вам, и тогда держитесь.

— Детективы, — позвал Ван, осушив второй рокс. — Это давнее дело, которое мы бы не хотели поднимать и афишировать.

У Ли зазвонил телефон и, судя по взгляду, это был начальник Ким. Так как Ния сидела ближе всех, то отчётливо услышала: «Какого чёрта вы там устроили?! Мне звонили из приёмной „Сингвай“».

Ли сделал максимально нейтральное выражение лица и поманил за собой коллег.

— Доброго дня, господин Ван. Мы вернёмся позже, — сдержанно попрощался он.

— И с ордером, — добавил Пак.

Оказавшись на улице, Пак недовольно шикнул, обращаясь скорее к себе.

— Перегнул я, да, чуток совсем?

— Было дело. Хорошая помощница у Вана, вытащила его из неприятной ситуации.

— Думаете, этот Хван сделал что-то похуже? — спросила Ния.

— Думаю, уволили его не только из-за хищения.

— Но как с этим всем связан Виктор? И может ли ситуация с коллегой касаться его смерти? — Ли убрал телефон, огляделся по сторонам, словно в кустах и скульптурах могли таиться ответы.

— А что это ты там спрашивала про инвалидов? — вдруг вспомнил Пак.

— На столе в комнате жертвы я нашла пару чёрточек, такие оставляют биопротезы из дешёвых материалов.

— Откуда узнала?

— На работе есть коллега, у него как раз такие. Постоянно пачкает в отделе мебель и документы.

— Хорошо… даже очень…

Похвала от Пака выглядела как одобрение курения пульмонологом.

— Не знаю, как вы, а я жутко проголодался. Как насчёт перекуса?

***

Заняв один из четырёх стульев около импровизированного стола уличной забегаловки, Ния бросила взгляд на обилие разномастной пищи, к которой она по-прежнему не могла привыкнуть, отчего за пару недель пребывания в подразделении скинула несколько килограмм. Ли и Пак с самозабвением переворачивали палочками тонкие куски маринованной свинины на переносной жаровне. Здесь же, среди крохотных мисочек с соусами и закусками в глубокой тарелке из оранжевого плена пытались вырваться рисовые палочки, составляющие вместе с заправкой острое блюдо ттокпокки, которое так сильно любил Пак.

В левой руке Пака змеился омук, от которого он не забывал откусывать, поддевая другой рукой аппетитные мясные кусочки. Перед Ли малоприятным месивом возвышалось ещё одно интригующее блюдо корейской кухни, которое напомнило Нии старую добрую кровяную колбасу, так заботливо передаваемую бабушкой из Белорусского подразделения.

— Будешь? — Ли подтолкнул одну из тарелок к Нии.

— Слишком остро для меня. Не могу есть такое.

— Тогда, может, пибимпап с соевым соусом?

— Давай.

Ли сделал заказ, и пожилой мужчина за прилавком охотно вернулся к работе. Во второй половине дня рыночек недалеко от центра сегмента немного опустел. Через стеклянную арочную крышу, укрывающую пролёты от дождя, просачивались тусклые солнечные лучи, отчего сумерки рынка освещало множество крохотных лампочек, нависающих над лентой столов.

— Теперь у тебя есть имя дружка Виктора, — с набитым ртом проговорил Пак. — Довольна?

— Спасибо за помощь. Вряд ли я бы заметила их вместе без… твоего участия, — Ния буквально выдавила из себя благодарность, считая, что тем самым предала личные убеждения и укачиваемую в недрах души ненависть к детективу.

Пак, жуя, закивал, полностью соглашаясь с благодарностью и даже с удовольствием её принимая.

— Неплохо было бы и от тебя получить помощь в нашем деле, — заметил он.

— Вы так и не вышли на след того человека?

— К сожалению, нет. Он словно исчезает за пределами школы и появляется из ниоткуда около дома уборщика. Кем бы он ни был, он хорошо знает сегмент, его улицы и чуть ли не каждую камеру. Прошу прощения.

Телефон Пака завибрировал в кармане. Детектив мельком взглянул на экран и потемнел.

— Вот это да, — протянул он и жестом указал, что должен переговорить.

Ния проводила мужчину любопытным взглядом:

— Чего это с ним? Жена?

— Нет, отец.

Ли потянул тёплый бульон из пластикового стакана и продолжил есть.

— У него проблемы с отцом?

— Это личное.

Ния поджала губы и вернулась к собственной тарелке, уже выставленной старичком поваром.

— Он тяжёлый человек, — наконец произнёс Ли, — придерживающийся весьма… консервативных взглядов, если быть точнее — националист до мозга костей. Отслужил около тридцати лет в полиции, был одним из лучших, но дома… дома старший Пак превращался в сущего монстра. Если верить Джин Хо, он бил его младшую сестру и мать. Говорил, что это полезно для дисциплины.

— А его не трогал?

— Бывало, когда тот решал заступиться.

— Может ли это его оправдывать…

— Что?

— Ничего, просто мысли вслух. Несмотря на всё это, Пак продолжает с ним общаться?

— Как иначе? Он его отец и уважаемый человек. Хотя… иной раз я думаю, что Джин Хо просто боится. От детского страха сложно избавиться, он сидит глубоко внутри каждого из нас.