Надломленная ярость

Фраза прозвучала настолько двусмысленно, что Ния ненароком подумала о собственных опасениях, связанных с Джин Хо. Да, она не была совсем крохой, когда стала жертвой издевательств, но каждодневные унижения и боль, продолжающиеся несколько лет, так или иначе, меняют подростка. Ния ещё долго бродила по коридорам новой школы, словно затравленный зверёк. И пусть там уже не было Джин Хо и его дружков, остался всепоглощающий страх. Он преследовал, впивался во внутренности, когда мальчишки и девчонки из класса подходили ближе или что-то спрашивали. Ния ожидала нападения, поэтому не подпускала к себе посторонних, отчего окружающим казалась нелюдимой.

— И как это отразилось на нём? Я имею в виду побои и издевательства дома.

— Мне сложно судить, мы всё равно не сможем залезть к Джин Хо в голову, — философски изрёк Ли, — но думаю, главным признаком стала его неуверенность в себе.

— Неуверенность? — саркастично усмехнулась Ния. — Да где же ты её увидел? Пак самый уверенный в себе тип, которого я когда-либо встречала.

— Значит, ты его ещё совсем не знаешь. Джин Хо постоянно одолевают сомнения, он просто этого не показывает. За бравадой, ухмылкой и глупыми шутками кроется человек, страшащийся собственного отражения. Каждодневный страх, который он испытывал дома, превратил его в странное существо. Да и в отдел он пришёл из-за отца. Сначала думал, что сможет вывести старика на чистую воду, так сказать, защитит от него мать. Но вскоре та и сама сбежала, не оставив следов. Сестра заболела и уехала лечиться в Китайское подразделение. Отец остался наедине с личными демонами. — Ли тяжело вздохнул. — Много я тебе наговорил. Не выдавай.

— У Джин Хо нет своей семьи?

— Нет, он далёк от подобного. Однажды по пьяни выдал, что боится стать в семейной жизни таким, как его отец.

«Он и стал», — подумала Ния, а вслух спросила:

— То есть боится, что будет избивать жену?

— Именно. Говорит, что у него есть некоторые проблемы с самоконтролем в таких делах.

Зашуршала дутая безрукавка, и между Ли и Нией на стол с грохотом опустился телефон.

— О чём болтаете? Сплетничаете? — Джин Хо старался улыбаться, но глаза его оставались стеклянными, а лицо потеряло природную желтизну, став ужасно бледным.

— Как прошло? Всё хорошо?

— Не будем об этом.

— Тогда поговорим о первой жертве? — предложила Ния.

Пак не успел положить в рот захваченную палочками дольку кимчхи, остановился и с явным недовольством что-то буркнул себе под нос.

— Давай, Джин Хо, рассказывай, — добавил Ли.

— Да нечего рассказывать. Тот мужик тоже из Наппын Хаккё.

— Ты его знал? Кем он был? Давай-давай, не заставляй меня вытягивать информацию по буквам.

Джин Хо колебался, не желая расстаться с неприятной правдой, но под взглядом двух пытливых пар глаз наконец произнёс:

— В Наппын Хаккё мы учились вместе, только он был старше на пару классов. Парень собрал вокруг себя неплохую банду, ну, знаете, школьных задир. Они отбирали деньги у других учащихся, над некоторыми измывались. Мы же с Хо Су не хотели попасть ни в число первых, ни вторых, поэтому примкнули к нему.

Изо дня в день он выбирал жертву, над которой издевалась вся банда. Мы с Хо Су в основном смотрели. Хотя парочку раз и сами участвовали. Вскоре этого парня перевели в другую школу, как и нас, после этого я его не видел. Вот такая история.

Ли выглядел озадаченным, вероятно, ничего подобного напарник и по совместительству друг прежде ему не рассказывал.

— Получается, мы имеем дело с ещё одним ильджином, так? — Ния произнесла фразу с превосходством: откровение Пака придало ей уверенности.

— Получается, так.

— Дэгон, мужчина из бионического парка, безразличный учитель. Попахивает вендеттой, не находите? Вам нужно искать жертву в прошлом или близких ей друзей.

— Думаю, стоит обратиться в школьный и полицейский архивы, — согласно кивнул Ли.

— Но есть загвоздка, — Ния подтянула ко рту немного остывший рис, — не все жертвы школьных задир сообщают об издевательствах. Они боятся общественного порицания, ожидают новых проблем, с которыми столкнутся, например, их родные.

— Вряд ли это дело касается просто порванного учебника или разбитого об голову яйца. Должно быть что-то серьёзное. Джин Хо, а ты не помнишь, могла ли ваша банда кого-то так разозлить, что он решил отомстить спустя столько лет?

Пак задумчиво почесал затылок:

— Да через наши руки немало детей прошло, я и половины не вспомню.

— И как бывший ильджин стал детективом? — Фраза быстро и неосознанно вырвалась изо рта Нии.

Пак развернулся к ней, серьёзный и раздосадованный. Он явно хотел огрызнуться, хотел окатить её очередной дозой яда, но выдавил из себя лишь: «Я не горжусь своим прошлым». Причина в столь праведном ответе, скорее всего, крылась в присутствии детектива Ли. Перед ним Пак всегда старался выставить себя в лучшем свете, словно разочарование одного человека могло перечеркнуть нечто важное в его жизни.

— Ладно-ладно, — ощутив холод, примирительно развёл руки Ли, — все мы не без греха, я вот в детстве муравьёв жёг.