Надломленная ярость

Ты в курсе, что в школе меня заставляли есть собачье дерьмо только потому, что мой отец был не отсюда. А знаешь, кто в тот день привёл меня к Куану? Джин Хо. Он общался со мной по-дружески тогда, я верил ему. Он делал вид, что равнодушен к задирам, и однажды позвал меня в кабинет поболтать, но когда я туда зашёл, то увидел их… Хо Су связал мне руки и ноги, Куан запихал в рот кляп, Ким наблюдал с лестницы и хохотал, Виен кричал и подначивал остальных. Я просил их остановиться, просил развязать. А потом это жужжание и замешательство на лицах…

Ния не видела глаз Виктора, но слышала срывающиеся нотки в голосе — он плакал.

— С тех пор я просыпался в ужасе, глядел на свои культи и понимал, что всё произошло взаправду. Они убили меня тогда, понимаешь?

— Мне жаль, Виктор, но я не могу тебя отпустить. — И Нии было действительно жаль, она сочувствовала убийце и жертве в одном лице, но долг и ответственность не давали ей иного выбора.

Вдали загремели сирены — время подходило к концу. Виктор склонил голову вбок и опустил руки.

— Виктор…

— Я знаю, что ты не можешь. Это твой долг, ты обязана меня задержать. Я тебя не виню и помогу тебе сделать правильный выбор, а может, даже спасу душу Джин Хо, возможно, это и есть его шанс.

Всё остальное происходило словно в старом фильме, богатом на замедленную видеосъёмку. Виктор запустил руку в карман, и в лучах фонарей блеснул пистолет. Сначала он навёл его немного в сторону, но потом дуло изменило направление, целясь прямо в живот Нии, и в это же мгновение перед ней выросла чужая фигура в белой футболке.

Прозвучал выстрел.

Джин Хо смотрел прямо в глаза Нии. Он охнул и покачнулся, наваливаясь на неё всем телом. Последовали ещё несколько выстрелов со стороны берега — это был Ли. Преступник рухнул на холодный камень, а Ния балансировала на полусогнутых, пытаясь удержать тяжёлое тело Пака. Она обхватила его, почувствовав на спине нечто мокрое и вязкое — сомнений не было, Джин Хо получил пулю.

— Звони в скорую! — крикнула она Ли, аккуратно опуская тело детектива на землю.

— Моё… запозда… запоздалое… извинение… — прохрипел Пак, крепко сжимая её локоть. — Я так виноват… перед тобой… и перед ним… мне жаль… правда…

— Я же сказала, что мне не нужны твои извинения, — снисходительно отозвалась Ния, пытаясь проглотить ком в горле. — Хочу, чтобы ты жил и мучился при этом, ясно?

— Так точно… понимаю…

— Ли!

— Они уже здесь, я бегу.

Ли припал на одно колено перед другом, соображая, чем может ему помочь.

— Я проверю Виктора.

— Будь осторожна.

Ния вскинула пистолет и подошла к распластавшемуся телу. Виктор всё ещё дышал, но прерывисто и слабо. Ния отбросила пистолет мужчины в сторону, чтобы у того не было соблазна им снова воспользоваться.

— В этом мире… всё не только… белое… и чёрное, — тихо произнёс он с булькающим звуком, вырывающимся из горла вместе со словами. — Помни об этом… всегда… и борись… борись за право на счастливую жизнь… для себя и для других… В твоих силах… помочь таким, как мы…

На последней фразе Виктор выдохнул и умер, как если бы кто-то вернул рубильник в положение «выключить». Глаза его остались открытыми, рот тоже. Он совсем не походил на того клона, спокойного и равнодушного. Лицо человека, прожившего непростую жизнь, изменили боль и отчаяние.

Смешанные чувства вызвали у Нии горькие слёзы. Жестокий убийца оказался отчасти мучеником, а подлый мучитель закрыл своим телом бывшую жертву, пытаясь искупить пожиравшую его вину. Неужели Виктор понял по лицу Джин Хо, что тот готов сделать, неужели намеренно навёл на неё пистолет? Была ли это глупость или жест доброй воли? Получается, одного из тех, кто предал его, Виктор простил.

Глава 8

Больничный зал ожидания пустовал. На изогнутом дизайнерском диване, упёршись в мягкую, но довольно короткую спинку, сидела Ния. Она смотрела в одну точку — кнопку вызова на стене — и размышляла о произошедшем. Где-то там, за дверьми реанимации лежал Джин Хо, а этажами ниже — в холодильнике — тело его отца. Старший Пак не выжил, к приезду скорой его сердце уже давно перестало биться.

— Держи. — Подошедший со стороны буфета Ли протянул бумажный стакан с кофе. — Как себя чувствуешь?

— Нормально… хотя… если честно, я в замешательстве.

— Из-за Джин Хо?

— Нет. Виктор много всего наговорил и… понимаю, что он жестокий убийца, но…

— Тебе его жалко? Так?

— И не только. В чём-то я с ним согласна. Когда появляются такие люди, как он, это сигнал. Понимаешь? Сигнал, что система дала сбой, что нужно лезть глубже. Ты застрелил его, устранив лишь продукт, а не первопричину. Сколько ещё таких Викторов, озлобленных и изуродованных, выйдет из школ? Он не родился поломанным, его таким сделала среда, в которую он попал. В смерти Куана, Хо Су, того Виена и Кима напрямую виноват он, но косвенно… Где были учителя в тот момент? А неравнодушные сверстники? Куан всегда был таким, или за его плечами стоит кто-то вроде отца Джин Хо?