Надломленный мозг

— Твои подозрения, Глеб, — это уже моветон. Я знаю только одно: что я к этому не имею никакого отношения, а вот что касается Инги, то в ней я очень сильно сомневаюсь. Почему покушались на тебя, я тоже не знаю, это ты должен знать лучше меня. Всякие Коршуны и Орлы мне неизвестны, не обвиняй меня в том, чего я не совершал! С меня достаточно моих грехов!

Ничего больше не произнеся в ответ, Глеб убрал руки из-за спины, круто развернулся, отчего полы белого халата разлетелись в разные стороны, и твердым шагом шагнул к двери. Но не успел сделать несколько шагов по коридору, как из палаты выбежала Зоя и, растолкав охранников, догнала его. Ухватила за халат, а потом взяла под локоть, проникновенно прошептала, как будто украдкой:

— Глеб, Глеб, ты ошибаешься, ты очень сильно ошибаешься, и Игорь тоже ошибается! При чем здесь Инга? Он просто терпеть ее не может, потому так и думает! Я тебе говорила: это все Падищев! Ну почему ты не веришь? Падищев ненавидит Игоря, Падищев хочет убить Игоря! Ты не знаешь всего, ты узнай, ты узнай, прошу тебя! — И она торопливо оторвалась от его локтя и заспешила назад в палату.

— Что я должен узнать? — спросил он, поворачиваясь к ней, но Зои уже рядом не было.

По-прежнему стоя у окна, Флебников смотрел на дверь и встретил Зою вопросительным взглядом. Она, плотно прикрыв за собой дверь, близко подошла к нему, уткнулась лицом в грудь. Он обнял ее за плечи, спросил:

— Сказала?

— Да! — кивнула она и прижалась сильнее.

Руки Флебникова задвигались по ее телу, поглаживали везде, где доставали. Было видно, что ему это доставляло удовольствие. Так продолжалось некоторое время, пока он не отодвинул ее. И сразу же у него на лице появилась кислая гримаса, рыжие усы задвигались, и он проговорил:

— Корозов меня уже достал! Сует свой нос в чужое грязное белье! Похоже, не очень верит в то, что меня заказал Падищев! Впрочем, это понятно: он же не знает того, что знаем мы с тобой.

— Ты хочешь, чтобы я ему все рассказала? — спросила Зоя с иронией.

— Я ценю юмор, Зоинька, но до определенного предела, — недовольно поморщился Игорь. — Ему необязательно знать все — пусть довольствуется тем, что слышит. Не хотел я его трогать, случайно он оказался в поле зрения, но, видимо, это судьба!

Не поднимая головы, Зоя снова прижалась к Флебникову, снова почувствовала, как его руки стали гладить ее тело:

— Ты был убедителен сегодня — он может клюнуть на виновность Инги в гибели Ротёмкина, — отозвалась она тихо. Ей нравилось, когда ее гладили мужские руки.

Прижавшись губами к ее уху, он пробормотал:

— Туда ей и дорога, с нею давно пора покончить! Что слышно за стенами больницы? Кто на Сихонове отыгрался?

Оторвавшись от груди Игоря, Зоя слегка раскрыла рот:

— Подручные Сихонова, оставшиеся в живых, говорят, что это Коршун.

— Я так и думал! — вытянул он губы. — Против меня игру затеял, тупица! Это понятно, как белый день! Даже доказывать не надо! А что за девка в ресторане порезала меня? Я уверен, что она была с ним! Определенно он привел ее! Не собираюсь вытряхивать из него признание! Я уверен, и этого мне достаточно!

— С нею сложнее, пока найти не удалось. Она в парике и в гриме была, — сказала Зоя, поправляя на груди белый халат.

Поглаживая плечи Зои, он подумал и распорядился:

— Передашь парням, чтобы на Коршуне крест поставили! За покушение на меня — жирный крест! За Сихонова следует голову отрезать! И Квазимодо туда же. Слишком приметная образина, чтобы мелькать поблизости от меня! Сама будь осторожнее! Наверняка хвосты мотаются за тобой. Особенно оперов опасайся!

Усмешливо посмотрев в глаза Игорю, Зоя выдохнула:

— Мог бы и не предупреждать, я уже засекла. Корозовские, как мухи на липучке, таскаются за мной. Оперов пока не видно.

Притиснув к себе девушку, Игорь погладил ее по спине, этим движением одобряя ее действия.

Из автомобиля Глеб созвонился с Ольгой. Она в это время ехала от Инги. В двух словах рассказала о встрече. До того колебавшийся, что причиной отказа Егора продавать магазин являлась Инга, увидал, что ошибался. Материнское сердце чувствовало точнее, чем угадывала его интуиция. Стало очевидным, что Инга перешла в разряд его противников. Вспомнились слова Игоря, и Глеб поморщился. Не нравилось ему все это. Подъехав к одному из своих магазинов, Корозов прошелся по торговому залу, придирчиво осмотрел его, и все ему показалось надоевшим, намозолившим глаза. Интерьер, которым он сам когда-то с любовью занимался, сейчас показался неинтересным. Хорошего настроения не прибавлялось, как-то все разом утомило, на душе было смутно. Почуяв, что Глеб находится в плохом расположении духа, продавцы тотчас подтянулись, стараясь не мозолить ему глаза. Кто-то из них сбегал к директрисе, предупредил о Глебе и его мрачном виде. Глянув в зеркало, поправив волосы и одежду даже там, где ничего поправлять не надо было, директриса выскочила в зал, подбежала к Глебу:

— Что-то не так, Глеб?