Надо – значит надо! (СИ)

Народу здесь немного. В гардеробе выдаёт плащ сухой, желчного вида гардеробщик. Молодая женщина берёт одежду в руки и, бросив на нас немного недоумённый взгляд, проходит навстречу.

За стеклянной перегородкой располагается зал, из которого ведёт лестница на второй этаж. В зале больше половины столов занята и Поварёнка тут нет. Я быстро осматриваю помещение и киваю на лестницу.

Когда поднимаюсь, замечаю, как из туалетной комнаты внизу выходит чуть сгорбленная женщина в длинной юбке, очках с толстыми линзами и с волосами, заколотыми на затылке. Поднимаюсь наверх, здесь людей больше.

К лестнице проходит весёлая парочка — парень и девушка, они бросают на нас рассеянный взгляд и начинают спускаться по лестнице.

Ну, Кухарь, где же ты? Давай выходи на свет, чтобы мы тебя могли получше рассмотреть. Я останавливаюсь и сканирую всё пространство. Вон сидит Азер, склонившись над вазочкой с мороженым. Но он за столиком один. Так… Так… Так… Нет Поварёнка, как сквозь землю… Куда он мог деться? Туалеты под контролем, кухня…

Твою мать! Вот же козёл хитрожопый! Обвёл-таки вокруг пальца!

25. Поваренок

Точно! Я сразу-то не понял, что было не так с той тёткой, вышедшей из туалета! Она же пошла в сторону служебных помещений! На кухню! Ах, ты, сучара!

— Ушёл! — резко бросаю я бегущему за мной Белоконю. — Бегом к служебному выходу! Ушёл, сука!

Перескакивая через несколько ступеней, я лечу вниз, вытаскивая на ходу рацию из-под куртки.

— Внимание! Остановить у служебного входа женщину в длинной юбке и с заколотыми на затылке волосами!

Мы несёмся насквозь к выходу. Парни выходят из служебных помещений, рапортуя, что там чисто. Местные ничего понять не могут, хлопают глазами, осторожно возмущаются, но дело делать не мешают.

— Женщина в длинной юбке, очках и с заколотыми волосами, — оживает рация, — вышла из служебного входа.

— Задержать! — командует Белоконь. — Немедленно задержать!

— Она села в автомобиль ВАЗ-2103 тёмно-синего цвета и уехала.

— Внимание всем группам! Немедленно задержать автомобиль ВАЗ-2103 тёмно-синего цвета со всеми пассажирами! Повторяю!

В этот момент начинается настоящая свистопляска. Кто-то бежит, кто-то, визжа покрышками срывается с места, а кто-то подъезжает, но это уже не наши, тут ведь своя жизнь идёт. Шла. Пока мы всё не перекрыли.

— Да что здесь творится?! — кричит мордатый мужик высовывая голову из водительского окошка. — Вы почему меня на работу не пропускаете? Безобразие!

За ним трубит серый «Москвич», желая проехать и пристраивается тёмно-зелёный «Опель».

— Немедленно задержать автомобиль ВАЗ-2103 тёмно-синего цвета со всеми пассажирами! — гнёт своё Белоконь и вдруг, ни с того, ни с сего сбивает меня с ног.

Он бьёт меня в плечо, скидывая с невысокого крылечка, и я лечу в лужу. Группируюсь, подбираюсь, кувыркаюсь, как циркач, и тут же вскакиваю на ноги. Твою дивизию!

— «Опель»!!! — ору я. — Заблокировать!

Хватаю рацию и ору:

— Заблокировать зелёный «Опель»!!!

Белоконь, держится за плечо, прислоняясь к обитой жестью двери, и между пальцев его струится кровь. «Опель» мгновенно подпирают сзади, но это уже неважно — водитель и пассажир, выскочив из машины, разбегаются в разные стороны.

Один бежит в сторону Тверской, что, разумеется, является огромной ошибкой, а второй — в сторону переулка, Георгиевский он или какой, не знаю, тот, что за Думой идёт. И этот второй — никто иной, как Пётр Николаевич Кухарчук. Без кос, без очков, без юбок. Обычный Поварёнок. С той стороны у нас тоже есть заслон, но теперь я не уверен, что парни оттуда не рассосредоточились и не разбежались на перехваты «троек» и «опелей». Поэтому, я срываюсь за ним.

— Быстро скорую! — успеваю крикнуть я. — Сообщите Скачкову! Трое за мной!

За мной подрываются четверо. Мы бежим, печатая шаг. Идём клином, как журавли. Правда, в нашем облике нет ничего романтического и по-журавлиному возвышенного. Мы несёмся, как войско смерти. Нет, не смерти, мы солдаты возмездия. Воздастся тебе по делам твоим. Лица сосредоточены, в глазах — гнев, в сердцах — огонь. Ноги бьют по асфальту с синхронным остервенением, будто кто-то командует: «Левой! Левой!»

Кухарь оглядывается, и лицо его искажается страхом и отчаянием. Ну, ещё бы, с деревянными солдатами Урфина Джуса попробуй-ка, справься. Мы прибавляем, и расстояние между нами начинает сокращаться. Он оглядывается снова. И ещё раз. И опять. Я вижу, что он пытается ускориться, но нет, шутишь, не уйдёшь!

Поняв, вероятно, что шансов уйти у него нет, Кухарь резко останавливается, выхватывает пистолет и, встав в стойку наводит на меня.

— Не стрелять! — кричу я своим ребятам, тут же берущим Поварёнка на мушку.

Он к моим приказам не прислушивается и поэтому успевает нажать на спуск. Правда, пуля уходит вверх, потому что чёрная «Волга» с парнями, страхующими это направление, успевает шибануть его в бочину. Не сильно, но достаточно, чтобы он отлетел на пару метров вперёд и, роняя пистолет, выстрелил в небо.

Кухарь падает к моим ногам, и лицо его искажается гримасой боли и страдания.