Надрез

– Боюсь, вам придется искать его самому. Я не могу вам помочь.

Мужчина распахивает глаза в наигранном изумлении.

– Вы серьезно?

– Он мой брат. У вас есть брат?

Впервые незнакомец выглядит несколько озадаченным.

– Да, этого я и опасался. Вы доверяете Габриэлю.

– Он мой брат, – повторяет Дэвид.

– Тогда почему он вам лжет?

– Он… он… – Дэвид запинается.

– Или вы считаете, что замалчивание фактов – это не ложь?

Дэвид подозрительно смотрит на мужчину.

– Откуда вы вообще знаете, что тогда произошло?

– Скажите мне, где ваш брат, и вы тоже все узнаете.

– Я не верю ни единому вашему слову.

– Все очень просто. – Глаза мужчины похожи на морскую гальку, серые, безжизненные. – Вы выдаете мне столь незначительную информацию, как местонахождение вашего брата, а я за это отвечаю на главный вопрос вашей жизни.

– Вы лжете. – Дэвид судорожно сглатывает. – Там никого не было. Никто не мог увидеть, что случилось, кроме Габриэля и убийцы…

Мужчина с улыбкой кивает.

И Дэвиду вдруг кажется, что он стоит на краю насыпи и вот-вот соскользнет вниз.

– Понимаете, есть много материалов… – говорит мужчина. – Намного больше, чем вы думаете. История болезни, выводы психиатров, протоколы сеансов. Кошмары и бред Габриэля – это настоящая сокровищница. Все ответы сокрыты в его бессознательном.

У Дэвида кружится голова, и на мгновение ему приходится закрыть глаза.

– Даже если бы я захотел… – выдавливает он. – Я не смог бы вам сказать. Я не знаю, где он.

– Вы вообще понимаете, кого пытаетесь защитить?

– Вы о чем?

– Вы верите своему брату? В смысле, вы ему доверяете?

Дэвид отводит взгляд и отирает лицо ладонью.

– Вашего отца, – с расстановкой, делая ударение на каждом слове, произносит незнакомец, – застрелил ваш брат.

У Дэвида замирает сердце.

Воцаряется тишина. Не слышно ни дыхания, ни сердцебиения. В голове у Дэвида – ни единой мысли. А потом сердце опять начинает биться, неровно, пропуская удары.

– Это… это невозможно.

– Что невозможно? – осведомляется мужчина. – Чтобы одиннадцатилетний мальчик застрелил своего отца?

– Я вам не верю.

– Подумайте о своем брате. Как вы полагаете, почему он стал таким?

– Он потерял родителей. Разве этого недостаточно?

– Вы тоже потеряли родителей. – Мужчина буравит Дэвида взглядом. – И все же вы нормальный человек. Миролюбивый, уравновешенный… совсем не такой, как Габриэль.

Дэвид чувствует, как бездна разверзается под его ногами. Драки в сиротском приюте, нападение на директора в Фалькенхорсте, проблемы с наркотиками, закрытое отделение психиатрической клиники, все это безумие… И вдруг ему кажется, что все сходится.

– Докажите, – шепчет Дэвид.

– Скажите мне, где найти вашего брата. Тогда вы получите все документы. И свое доказательство.

Дэвид холодеет, закашливается, тошнота подступает к горлу, во рту появляется кисловатый привкус. Он не хочет задавать этот вопрос, но ничего не может с собой поделать:

– А мою мать? Он тоже…

– Так мы с вами договорились?

– Не знаю, смогу ли я, – бормочет Дэвид.

– Ну конечно, сможете. Нужно только захотеть. Только не говорите ему, что я к вам приходил. Не говорите о том, что я вам рассказал. Он все равно будет все отрицать. Он же никому не доверяет. Впрочем, это вы и сами знаете, как никто другой.

– Я… я вообще не знаю, свяжется он со мной или нет. По-моему, ему сейчас не до меня.

– Потому что он сбежал из-под ареста? Поверьте, именно в такой ситуации человеку нужны друзья и родственники. Он с вами свяжется. Рано или поздно.

– А что вы сделаете, когда выясните, где он?

Мужчина пожимает плечами, равнодушно глядя на Дэвида.

– Я просто хочу его найти. И вернуть то, что принадлежит мне. Вот и все.

С неожиданным для его возраста проворством незнакомец подхватывается с дивана и бросает свою визитную карточку на его серую обивку. На тонкой белой картонке напечатан номер телефона. Больше ничего.

– Спросите Юрия.

Не оглядываясь, он выходит в коридор. На фоне голубой стены его безыскусное пальто приобретает странный оттенок.

Затем дверь захлопывается и воцаряется тишина.

Глава 32

Берлин, 18 сентября, 16: 34

Габриэль откладывает газету «Берлинер Цайтунг» в сторону и выливает остатки кофе в умывальник. Густая черная жижа, которую администратор «Цезаря» гордо именовал кофе из кофеварки, нещадно горчит. Невзирая на ударные дозы кофеина, Габриэля охватывает свинцовая усталость, точно гравитация усилилась раза в три.

Настойчивое жужжание мухи, забившейся между окном и шторой, треплет ему нервы. Он вспоминает о том, как мухи роились над телом Верены Шустер. Вспоминает сладковатый запах смерти.

Вчера ее полуразложившееся тело обнаружила полиция: незадолго до этого им наконец-то удалось установить личность парня, пару дней назад сбитого грузовиком, и полицейские хотели сообщить прискорбные новости матери Йонаса Шустера. В квартире они нашли труп на столе в кухне. Газета цитировала слова представителя полиции: «Это одно из ужаснейших преступлений в криминальной хронике Берлина за последнюю пару лет».