Надсада

Ближе к обеду Данила Афанасьевич сменил внучку, отправив Наташу готовить еду. Работа несколько застопорилась, так как старый промысловик не мог угнаться за молодыми парнями, а те, переговариваясь и смеясь на всю тайгу, устроили между собой нечто вроде соревнования – кто больше собьет с дерева шишек. Теперь колот оказывался в руках то одного, то другого. Собирали, пересчитывая, все вместе.

«Молодежь управится и без меня, – думал Данила, с улыбкой наблюдая за разгоряченными парнями. – Завтра пройдусь по путику, осмотрю хозяйство», – решил про себя.

И вечером, после ужина, сообщил о своем решении бригаде заготовителей.

– Меня не будет дня три. Вернусь, проверю, что вы тут без меня наработали, – предупредил больше для порядка, чем для острастки.

– Деда, возьми меня с собой, – подкатилась Наташа. – Очень хочется все посмотреть: леса здесь совсем не такие, как в «Калужских засеках» – вот бы здесь учредить заповедник. Представляешь, деда: Присаянский заповедник, и ты в нем хозяин! Здорово?

– Здорово, егоза, – подтвердил Данила. – Только не просто это сделать – учредить. А мысль твоя – правильная, я сам о том как-то не додумался.

– Заповедник будет охраняться государством, и никто уже здесь не сможет пакостить, – наседала внучка.

– У нас – будут, – не согласился Данила. – У нас закон – тайга, а народец – не приведи господи. Только успевай гляди в оба.

– Но ведь будет штат подчиненных тебе егерей, которые и станут наблюдать за порядком. Я к вам с бабушкой перееду и тоже стану работать в заповеднике – у меня ведь образование эколога.

– Веть, веть, – передразнил ее Данила. – Не все так просто, говорю, а штат – это добро. И ты под боком у бабки с дедом – о том мы, старики, только можем мечтать. Женишка тебе доброго подыщем…

– Сразу и женишка – нужен он мне, – покраснела девушка. – Надо будет, и сама найду, – быстро глянула в сторону насупившегося Виталия.

– Ну ладно, найдешь, канешна, – быстро согласился дед.

– Вот и давай сделаем проект. Проведем обследование территории будущего заповедника, оформим соответствующие бумаги и подадим их куда надо. Есть ведь Баргузинский заповедник, а почему бы не быть Присаянскому?

– В самом деле, дед, Наташа права, – поддержал сестру внук Иван. – Такие удивительные места нигде больше не встретишь.

– Данила Афанасьевич, я бывал в других странах, видел их природу, но теперь понимаю, что ничего не видел, а по-настоящему прекрасное – только здесь, – позволил себе вступить в разговор и Виталий. – Но самое интересное в том, что я себя здесь не чувствую иностранцем. Все мне здесь кажется родным и близким, словно я родился и вырос в этих местах. Отчего такое, я ведь здесь и всего-то третью неделю? Ответьте мне, Данила Афанасьевич?..

– В людях дело, Виталий, – не спеша отвечал старый промысловик. – Други они здеся. Душевные, открытые, хотя и разных пакостников хватат. Везде есть пакостники. Ну и природа. Я вот всю войну прошел, топтал ногами землицу разных стран. Но в войну не до того было, чтоб делать каки-то выводы. Ездил к ним вот, – кивнул в сторону внука и внучки. – И леса смотрел, хотя каки уж там леса – так, что волосья у плешивого, ну вот как мои под старость лет. Ходил вокруг дуба – ниче, крепкое, сильное дерево. Крючковатые ветки, листья узорчатые. Стоит себе особняком да на все стороны света поглядыват… Иль клен: листья, что капустные, – большие и тож узорчатые. У нас – други деревья и дух в лесах другой. А ежели взять тайгу, то подобного чуда нигде нет в свете. И сам себя здеся понимать, как человека, ответственного за все, что тебя окружат. Лупят только седни тайгу почем зря разные хапуги, гребут лопатой то, что им не принадлежит.

– Кому же принадлежит? – не отставал Виталий.

– Всем людям. Но не токмо людям, так думать было бы неправильно: медведям, волкам, сохатым, зайцам, бурундучкам, разным птицам, букашкам, мурашам и всем тварям, каки обитают и в тайге, и в реках, и в озерах, и в болотах. Вот как я разумею. И так наши предки разумели, потому как все мы вышли из природы, из земли и все туда в свой срок возвернемся.

После сказанного старым промысловиком наступило молчание, и только тайга шумела вокруг да потрескивали смолистые сучья в костре.

– Так ты возьмешь меня с собой, а, деда? – нарушила молчание Наташа.

– Счас – нет. Тут некому будет робить. Да и ребята соскучатся.

– Правильно, дед: мы тут будем горб гнуть, а она – бабочек разглядывать.

– Что-то бабочек я здесь особенно и не видела, – возразила девушка. – Вот в «Калужских засеках» их встречается четыреста пятьдесят видов.

– Че ты говоришь? – намеренно удивился Данила, дабы отвлечь внучку от ее затеи. – Четыреста пятьдесят, да откуда ж им взяться-то столько?

– Вот и взялись – вас всех не спросили… – отвернулась та, поняв, что приставать к деду не имеет смысла.

– Ну ладно-ладно, егоза. Обещаю тебе, что после заготовки специяльно проведу тебя по путику. Да и бывала ты уж здесь не раз, чего ж опять напрашивашься?

– А я полюбила тайгу, всем сердцем полюбила, – неожиданно призналась Наташа. – Тянет меня сюда, хочется жить здесь, работать…