Надувная женщина для Казановы

– Да, да, – быстро закивал я, – и вообще, у меня со здоровьем нелады, женщины уже не волнуют. Лучше вернемся к «Милосердию». Увы, сто тысяч вам никто не даст. Такие суммы хозяйка не жертвует, и потом, она помогает лишь тем, кто нуждается отчаянно, достиг, так сказать, крайней степени нищеты. Штаб-квартира благотворительной организации размещается в Москве, туда приходят письма. Я же выезжаю на место и изучаю обстановку. Хозяйка не терпит обмана, а люди порой врут, желая получить задаром солидную сумму денег. Вот сейчас мне велено проверить состояние дел… э-э… Ирины Леонидовны, проживающей по Египетской улице, в доме восемь. Она сообщила, будто умирает с голоду, имеет сына-инвалида. У хозяйки просто слезы текли во время чтения письма. Но я увидел сейчас очень хороший особняк. Обычно я хожу по соседям и добываю информацию. Но, думаю, вы можете мне много рассказать об этой особе, естественно, я заплачу.

Глаза Мадлен заблестели.

– Не верьте, она богатая, только на что живет, не знаю. Ладно, давайте по порядку. Записывать будете?

Я выложил на стол диктофон.

– Вас не смутит сей аппарат?

– Пусть будет, – хмыкнула Мадлен. – Скажу правду, брехать не стану, я честная, коли платишь – работаю для тебя.

Египетская улица всегда была населена русскими. В свое время тут был военный городок и в домах проживали семьи офицеров. Потом, после перестройки, наши войска почти в полном составе покинули Чехию. Мадлен не знает, остались ли еще где-либо российские военные, но в Гжеве их давно нет. Когда началась прокладка автобана, в их бывших домах поселились сугубо мирные люди, выходцы из бывших советских республик, нанявшиеся в Чехию в качестве строителей дороги. Жилищные условия оставляли желать лучшего: квартиры неудобные, с маленькими кухнями, в которых почему-то не было окон. К тому же строителей впихнули в коммуналки, дав на семью с двумя детьми по одной комнатушке.

– Чего орете? – сердился местный управляющий. – Небось у себя дома в бараках кантуетесь, в сортир на двор бегаете, а тут вам и кухня, и санузел, и паркет. В тесноте, да не в обиде, не на всю жизнь приехали, на пару лет всего, потом отвалите отсюда с деньгами, купите хоромы.

Ну и куда было несчастным деваться? Пришлось селиться там, где велят. В результате украинцы и молдаване, которых тут звали «русские», оказались в одинаковых условиях. Те, кто приехал вместе с родней, получили кучу хлопот. Детей не брали в чешскую школу, жены сидели без работы и от скуки ссорились друг с другом. Масла в огонь подлил владелец местных злачных мест. В Гжеве он держал казино, стрип-бар и нелегальный публичный дом, замаскированный под центр нетрадиционной медицины. На работу к себе брал все тех же «русских». Мадлен, чей отец работал асфальтоукладчиком, а мать просто просиживала у телика, сначала приехала к родным погостить, а потом осталась и устроилась стриптизершей. Хозяин «точек разврата» легко обходил закон и добывал для своих девочек визы, дающие право работать. Получала девушка намного больше отца, вызывая зависть родственников, что, однако, совершенно не мешало им брать у Мадлен деньги. Но она была единственной, кто принадлежал, так сказать, к двум лагерям, «строительному» и «развлекательному», остальное население Египетской улицы делилось на две неравные части. Большую составляли строители, меньшую путаны и другие деятели «шоу-бизнеса». Причем, работяги ненавидели проституток, «труд» которых оплачивался не в пример лучше, чем их собственный. Иногда на Египетской даже вспыхивали драки, и вообще, для описания страстей, которые тут кипели, не хватает Шекспира.

Но жила на Египетской женщина, которая никогда не принимала участия ни в каких скандалах и сварах – Ирина Леонидовна Вондрачкова. Когда первые рабочие явились в Гжев, Вондрачкова уже здесь обитала, причем, в собственном доме. Как она оказалась в военном городке, никто из вновь появившихся не знал. А вот почему не уехала на родину, было понятно. У Вондрачковой имелся сын, Боря, который страдал детским церебральным параличом. Он с большим трудом передвигался, почти не владел руками и походил на идиота. Разговаривать Боря практически не умел, соображал с огромным трудом.

А на окраине Гжева в двух шагах от Египетской улицы находится специализированное учреждение, куда из многих стран Европы привозят таких людей, как Боря. Конечно, полностью излечить несчастных от последствий паралича нельзя, но облегчить их жизнь можно. В этой клинике добились потрясающих результатов. Вот Ирина Леонидовна поэтому и жила в Гжеве. Утром она отвозила Борю на лечение, вечером забирала домой. Остальное время сидела в запертом доме, стараясь лишний раз не высовывать носа на улицу.