Надвинувшаяся тьма

– Когда я тебе сказала тогда, на Облаке-девять, что ты скучный, я просто говорила назло. Ты совсем не скучный. А если и да, то в самом чудесном смысле. Мне с тобой никогда не бывало скучно.

Они прошли над перевалом высоко в горах. С восточной стороны местность начала круто понижаться. Вниз, вниз – и перед ними открылась долина, белая, а дальше – зеленая. По дну долины вилась река, в дальнем конце разлилось озеро, и там, на островке, стоял дом, где собиралась жить Цветок Ветра. В старенький полевой бинокль Том разглядел антенну-тарелку на крыше. А потом все небо наполнилось взмахами крыльев.

Эстер едва успела сбить Тома с ног, когда первая волна птиц-Сталкеров выбила стекла в лобовых окнах «Дженни». Две птицы ворвались в кабину, хлопая крыльями и по-дурацки мотая зеленоглазыми головами. Эстер, схватив электрическое ружье, застрелила первую раньше, чем та ее увидела. Вторая с визгом кинулась на Эстер, целясь в глаза острым как нож клювом. Эстер снова нажала на спуск, и птица разлетелась ошметками слизи и перьев. Эстер посмотрела вниз, на Тома:

– Ты как, нормально?

– Да…

Он был бледен и напуган. Эстер неловко выпрямилась, шипя от боли, – от движения заныли перенапряженные мышцы. Эстер выглянула в окно. Вокруг «Дженни» снова кружили птицы, и парочка вовсю трепала гондолу правого двигателя. Эстер просунула электрическое ружье в боковое окно, прицелилась и убила обеих, потом бросила ружье Тому и схватила свое из шкафчика под потолком. В кабине на корме отчаянно вопил Пеннироял. Через приоткрытую дверь Эстер увидела мелькающие крылья и отблеск брони Шрайка, отбивающего птичьи атаки.

– ЭСТЕР! – закричал Сталкер.

– Я в норме, – успокоила его Эстер.

Крылья хлопали и в маленьком медотсеке, где когда-то Анна Фанг лечила ее арбалетную рану. Эстер с ноги распахнула дверь и сразу начала стрелять по птицам – они прорвались через крышу. Ружье было хорошее, паровой «Вельтшмерц-60»[41] с подствольным гранатометом, куплено за гроши в Эль-Хоуле, но в тесном отсеке оно произвело больше разрушений, чем птицы. Наружная стенка стала похожа на решето. Через дыры было видно, как еще несколько птиц набросились на двигатель, он закашлял и умолк. Вращение пропеллера замедлилось.

– Чтоб вас! – сказала Эстер и метко пущенной гранатой разнесла двигатель на куски вместе с птицами.

Снова выглянула в коридор и заорала:

– Том? Ты в порядке?

– Конечно! Сколько можно спрашивать!

– Тогда давай к земле, сажай дирижабль!

– К земле – это не проблема, – хмыкнул Том, пробежавшись взглядом по ряду манометров на приборной доске.

Стрелки на всех стремительно приближались к нулю. Гондола резко накренилась из-за потери правого двигателя. За окнами метались жуткие силуэты, но Том старался не обращать на них внимания – берег ружье на случай, если еще раз птицы прорвутся внутрь. В окнах по левому борту мелькали празднично-желтые сполохи. Горела оболочка.

Эстер пинком открыла дверь каюты на корме. Шрайк методично рвал на куски Воскрешенного орла. Сам Шрайк, весь в слизи и перьях, был похож на пугало.

Он повернул к Эстер мертвое лицо и сказал:

– ДИРИЖАБЛЮ КОНЕЦ.

– Только не «Дженни»! – стойко возразила Эстер. – Том ее аккуратно посадит. Иди на нос, охраняй Тома.

Она посторонилась, пропуская Шрайка. Эстер надеялась, что птицы заклевали Пеннирояла, но Шрайк их отвлек. Профессор лежал на полу там, где Эстер его оставила, связанный и с кляпом во рту, и умоляюще смотрел на нее круглыми глазами. Эстер подумала, не пристрелить ли его, потом вытащила нож и наклонилась. Пеннироял пискнул от страха, но Эстер всего лишь перерезала веревки у него на лодыжках и запястьях.

Только она снова выпрямилась, остатки стекла в широком окне на корме разлетелись льдинками осколков и всю каюту заполнили огромные черные крылья Воскрешенного кондора. Он кинулся на Эстер, по пути проехавшись когтями по голове Пеннирояла. Эстер, выронив нож, рванула из-за плеча ружье, но поняла, что выстрелить не успеет. Как будто со стороны услышала собственный тоненький, девчачий визг, и вдруг рядом снова оказался Шрайк. Он выдернул ее из-под смертоносного клюва, схватил птицу и притиснул к себе. Железные когти высекли сноп искр из его брони.

«Дженни Ганивер» качнулась от взрыва еще одной ячейки; нос задрался кверху, а корма просела вниз. Эстер швырнуло на Пеннирояла, прижавшегося к переборке. Шрайк, шатаясь, отступал к корме, где за разбитыми окнами мерцали в сумерках горы. Птица была сильна: полураздавленная, она все еще царапалась и хлопала крыльями. Судорожные взмахи сбили Шрайку равновесие, он обрушил койку и врезался в наружную стенку. Послышался треск, доски прогибались под тяжестью Сталкера.

– Шрайк! – закричала Эстер, бросаясь ему на помощь по наклонившейся палубе.

– Эстер, стой! – взвизгнул Пеннироял сквозь кляп, удерживая ее.

Стенка рассыпалась. На секунду лицо Шрайка обратилось к Эстер. Потом он полетел вниз, все еще сжимая в руках кондора.

– Шрайк! – снова крикнула Эстер.

Гондола качнулась и выправилась, приняв горизонтальное положение. Эстер ногой отпихнула Пеннирояла и бросилась к рваной дыре на корме.

– Шрайк!