Надвинувшаяся тьма

Он покачал головой. Эстер коснулась его лица кончиками пальцев, потрогала губы, теплые по контрасту с холодным воздухом. Они вместе двинулись по плотине к дому. Том шел медленно, и Эстер была этому рада – она могла в любую минуту обогнать его и заслонить от опасности. Раздался какой-то треск, Эстер стремительно развернулась в ту сторону, но это просто льдины у берега скрежетали друг о друга. Ближе к середине вода была свободна ото льда, серая и неподвижная. Эстер снова посмотрела вперед.

На плотине кто-то стоял.

– Том! – крикнула Эстер, вскидывая ружье.

Но она не спустила курок. Перед ними стоял не Сталкер. Просто ребенок. Худенькое бледное личико, потрепанная одежда и давно не мытые лохмы. Еще несколько шагов – и Эстер его узнала. Как он здесь оказался? Не важно. Она опустила ружье и повернулась к Тому:

– Это Селедка!

Быстрый топот за спиной. Она услышала, как мальчишка крякнул, и, быстро обернувшись, заметила блеск ножа, метящего ей в горло. Эстер выронила ружье, перехватила тощее запястье, отводя от себя нож, и выкрутила руку, так что Селедка вскрикнул и разжал пальцы. Эстер поймала падающий нож и сунула себе за пояс: так строгая учительница отбирает у хулиганистого ученика рогатку. Эстер оттолкнула Селедку, он шлепнулся на землю и заплакал.

– Том, – раздался над ними чей-то шепот. – Эстер. Как мило, что вы зашли в гости.

Сталкер! Она стояла в тени у конца плотины, где десяток истертых ступеней вел к калитке. Прихрамывая, сошла вниз по ступеням. Сероватый свет слабо освещал ее бронзовое лицо.

– Это мой Сталкер! – закричал Селедка. – Я ее нашел, когда вы меня бросили! Она обо мне заботится! Она поможет мне убить вас!

Эстер поискала глазами ружье. Оно осталось лежать, где упало, среди камней у воды. Эстер бросилась к нему, но стальные руки перехватили ее и поволокли. Одна рука схватила за лицо, другая поперек груди, и Эстер крепко прижали к бронированному доспеху.

– Нет! – крикнул Том и побежал за ружьем.

– Пожалуйста, Том, не зли меня, – прошептала Сталкер, – иначе я сломаю ей шею. Мне это очень легко. Ты этого не хочешь, правда?

Том замер. Говорить он не мог. Как будто кто-то воткнул ему в левую подмышку ржавый вертел и тот вонзился глубоко в грудь. Боль прошила и руку, и шею до подбородка. Том упал на колени, хватая ртом воздух.

– Бедный Том, – сказала Сталкер. – Твое сердце. Вот беда.

Селедка жадно следил за происходящим, скрючившись у ее ног.

– Убей их! – закричал он тонким злым голосом. – Сначала ее, потом его!

– Селедка, они были друзьями Анны, – сказала Сталкер.

– Но они меня бросили! – зарыдал Селедка. – Она убила Мору и Гаргла! Я поклялся ее убить!

– Они и так скоро умрут.

– Но я поклялся!

– Нет, – прошептала Сталкер.

Селедка с невнятным воплем потянулся к ножу у Эстер за поясом, но Сталкер одним взмахом руки отбросила его в сторону с такой силой, что он слетел с плотины прямо на лед. Лед треснул и прогнулся, но выдержал его вес. Селедка заревел от боли и обиды, выбрался на берег и, оскальзываясь на мокрых камнях, побежал прочь от дома.

Сталкер Фанг выпустила Эстер и склонилась над Томом. Ее стальная рука легла ему на грудь, а глаза ее вспыхнули, когда она почувствовала неровный, сбивчивый стук сердца под ладонью.

– Бедный Том, – прошептала она. – Уже недолго осталось.

– Что с ним? – спросила Эстер.

– Он умирает, – ответила Сталкер.

– Неправда! Не может быть! Пожалуйста!

– Это не важно, – прошептала Сталкер. – Скоро все умрут.

Она взяла Тома на руки и понесла его – Эстер шла за ней по пятам – вверх по ступенькам, через мерзлый сад и в дом, похожий на склеп.

Глава 49 Новорожденный

Сломя голову – по Шлюзу Седьмого Отводного, где душный воздух дрожит от грохота динамо-машин и лязганья ремонтных работ в машинном отсеке. Бесконечный подъем по ржавым ступенькам, в которых дрожью отдается вибрация включившихся двигателей. Рен запыхалась, тряслась от страха, каждый вдох отдавался режущей болью в груди. Она еще держалась на ногах только потому, что теперь с ней был Тео. Иногда он касался ее, подбадривая, но разговаривать было невозможно – слишком шумно в этих темных закоулках. Раненый пригород возвращался к жизни, опаляя горячим дыханием и оглушая злобным ревом железных глоток.

Рен и Тео быстро заблудились. Они старались двигаться вперед и вниз, но трубообразные улицы постоянно поворачивали и петляли и в результате вели, наоборот, вверх и в сторону кормы. Наконец Рен и Тео выскочили на мостик высоко над площадью в центре машинного отделения. Там, ниже освещенных окон и толстенных труб, ходили сотни медных поршней, пыхая паром и все ускоряясь. Тео и Рен перегнулись через поручень, глядя вниз.

Поручень задрожал и весь пригород дернулся.

– Он двигается! – крикнула Рен, но Тео ее не услышал, а повторять было незачем – и без того стало ясно, что Хэрроубэрроу снова на ходу.

Да и некогда было повторять. В этот самый миг из люка в полу показался кочегар в грязном комбинезоне и уставился на них. Рот его широко раскрылся – он что-то кричал вниз, своим товарищам.