Надвинувшаяся тьма

Тео и Рен бросились бежать дальше и нашли шаткую лесенку, ведущую в запутанный, как трубки сузафона[42], лабиринт трубопроводов у них над головой. Конденсат капал теплым дождиком, пока они тащились наверх, повторяя изгиб городской брони. Лестница уперлась в крышку люка. Общими силами они еле провернули тугие рукоятки и откинули крышку. Сверху хлынул дневной свет и холодный вольный ветер. Глядя вниз, на лестницу, Рен увидела факелы; на мостике собирались люди, показывая на нее пальцами. Тео первым выбрался из люка и вытащил за собой Рен.

«Хоть умру при свете», – подумала она, лежа на грязном бронированном куполе и стараясь отдышаться. По всему хребту Хэрроубэрроу шел узкий мостик без перил, а по обе стороны от него бронированные бока спускались на несколько сотен футов вниз, туда, где двигались мощные гусеницы, забитые землей и кусками ржавого железа. Мимо пролетали шпили и крыши разрушенного Лондона.

Тео захлопнул крышку люка и поволок Рен подальше от него, что-то крича о том, что их преследуют люди Кобольда, но не успели они далеко уйти, как металл вокруг взорвался искрами и фонтанчиками дыма и пыли. Рен поняла, что по ним бьют из пулеметов. Не очень точно, хвала Квирку.

Тео бросился наземь ничком, прикрывая собой Рен. По левому борту над развалинами взмыл вверх белый силуэт. Сквозь веер земли и ржавчины, сыплющихся из-под гусениц Хэрроубэрроу, Рен разглядела довольно потрепанный дирижабль с символом Зеленой Грозы. Стволы орудий поворачивались, готовясь плюнуть огнем на бешено мчащийся пригород.

– Грозовики! – крикнула Рен.

– Мы – свои! – заорал Тео.

Рен вцепилась в него, чтобы он не свалился с купола, а Тео продолжал размахивать руками, крича во все горло:

– На помощь! На помощь!

Но для авиаторов на борту дирижабля он был все равно что муха, ползущая по спине пригорода, который приказано уничтожить. Над головой засвистели пули, и Рен снова потянула Тео вниз.

В нескольких шагах от того места, где они лежали, в городской броне откинулась круглая крышка люка и оттуда, как чертик из табакерки, выскочила вращающаяся орудийная платформа. Она была сделана на основе старой ярмарочной карусели – трофея с когда-то съеденного приморского городка-курорта, и, когда орудие начало разворачиваться, выпуская клубы пара, заиграла веселенькая музычка. Стволы четырех орудий с отдачей после каждого выстрела ритмично уходили внутрь бронированной башенки. Снаряды прошивали небо над пригородом. Дирижабль, который стрелял в Тео и Рен, охваченный огнем, остался позади, а пригород, громыхая, понесся дальше. Еще два дирижабля отстали, меняя курс; в их оболочках и стабилизаторах множились рваные дыры.

К этому времени Хэрроубэрроу было хорошо слышно в Родильном отделении. Лондонцы спешили подняться на борт с теми немногими пожитками, что они успели собрать, а лязганье приближающегося пригорода наполняло все небо снаружи и эхом отдавалось в центральном ангаре.

Курьер-грозовик прибежал с докладом к Наге, который стоял на открытом куске палубы у кормы Нового Лондона.

– Господин, наши дирижабли не могут его сдержать! Только что сбили «Пиона-забияку». Остались только «Фурия» и «Оберег».

– Отзовите их, – скомандовал Нага. – Передайте наземным отрядам, пусть поднимаются на эту… машину.

Он обернулся к Лавинии Чилдермас – она как раз в эту минуту взбежала по лестнице из машинного отделения.

– Ну что, инженер?

– Я считаю, мы готовы, – ответила доктор Чилдермас.

– Хорошо. Пригород-жнец подходит вплотную. Я на своем дирижабле попробую его задержать, насколько смогу, но он силен. Молитесь о скорости для вашего Нового Лондона.

– Будет скорость, – пообещала Лавиния.

Механический доспех, тяжело шагая, понес Нагу к посадочным трапам. По ним уже поднимались отряды Зеленой Грозы. Доктор Чилдермас побежала за ним, не обращая внимания на то, что ее толкают со всех сторон.

– Останьтесь, генерал! Рождение города – это великое событие!

Нага обернулся, отвесил поклон и зашагал дальше.

– Удачи, инженер! – услышала она.

Лавиния Чилдермас смотрела ему вслед и думала: как странно, что именно он стал акушером для Нового Лондона. Потом спохватилась и бросилась назад, на свой пост. Палуба дрожала. Ассистенты Лавинии включали один за другим двигатели системы Чилдермас. Когда она добралась до командной рубки в центре нижней палубы, вой отражателей поднялся уже до неслышной человеческому уху высоты и пол как-то странно двинулся под ногами, как будто подпрыгнул. Новый Лондон оторвался от земли.

Доктор Чилдермас взялась за переговорную трубку, соединяющую ее с навигационной кабиной лорд-мэра в новом здании ратуши на верхнем ярусе.

– Алло! Готовы?

– Готовы, – донесся приглушенный раздражительный голос Гарамонда.

Лавиния Чилдермас повесила трубку на рычаг и окинула взглядом испуганные, полные надежды чумазые лица своей команды. В машинном отделении уже было слышно, как Хэрроубэрроу ломит к ним, не разбирая дороги. Она кивнула, и ее подчиненные бросились по местам у панелей управления.