Надвинувшаяся тьма

Стоя возле Родильного отделения, Нага смотрел, как с приближением Хэрроубэрроу разведчики пригорода-жнеца разбегаются врассыпную. Он выстрелил пару раз из пистолета, чтобы шевелились живей. В небе к западу от Крауч-Энда повисли тучи пыли и обломков, словно там вдруг забил гейзер из металлолома. Мусорные холмы зашевелились, разъехались в стороны, и между ними высунулось чудовищное рыло Хэрроубэрроу.

Родильное отделение качнулось и словно просело. У его северной стены люди Пибоди взорвали установленные заранее заряды. Медленно, как во сне, высокие ржавые двери ангара рухнули, подняв тучу ржавчины и мелкого мусора.

Хэрроубэрроу полз вперед, перемалывая гусеницами обломки Крауч-Энда. Разноцветные ковры и занавески цеплялись за шипастые траки. Воздушный крейсер «Оберег» выпустил по пригороду ракеты и поднялся выше, уходя из зоны обстрела, пока единственное уцелевшее орудие на хребте Хэрроубэрроу разворачивалось к нему. «Фурия» подлетела к Родильному отделению, на миг зависла над самой землей, и Нага с разбегу запрыгнул на борт. К тому времени как механический доспех втащил его через люк на полетную палубу, дирижабль уже снова был высоко в небе. Подбежала с докладом авиатриса, но Нага отмахнулся, весь в напряжении, словно будущий отец. Он застыл у орудийного порта, не сводя глаз с Родильного отделения.

– Давай же! – шептал он. – Давай, ну!

Скорчившись на спине Хэрроубэрроу, Рен и Тео из последних сил прикрывали друг друга. Груды ржавых кусков железа волна за волной наползали на корпус пригорода. Гигантские металлические кулаки и зубья гремели и царапали броню, иные взлетали высоко в воздух, иные рикошетом отскакивали от корпуса так близко, что Рен обдавало ветерком. Потом все прекратилось. Крауч-Энд был смят гусеницами, а впереди, на вершине следующей холмистой гряды, ждало Родильное отделение.

– Смотри! – закричала Рен. – Тео, смотри!

Из открытых дверей старого ангара показался Новый Лондон. Магнитные зеркала вдоль бортов сияли, словно новенькие соверены. Город на миг завис, чуть-чуть нырнул вниз, как будто в неуверенности. «Новорожденный город, – подумала Рен. – Как в далекой древности». Если бы папа был сейчас здесь и мог это увидеть!

Новый Лондон выправился, вновь набрал высоту и двинулся вперед. Воздух под днищем мерцал все сильнее, словно от жара. Город прибавил скорость и поплыл на север над развалинами. Хэрроубэрроу тоже резко свернул на север. Моторы взвыли. От встряски Рен потеряла равновесие. Она шлепнулась, испугалась, что покатится вниз, прямо в зубы неумолимым гусеницам, но исхитрилась за что-то ухватиться. Подползая к Тео, она увидела, как снова открылся люк и оттуда выбрался Вольф Кобольд.

Увидев их, он не по-хорошему обрадовался.

Глава 50 Дом Сталкера

Голубые квадраты. Серо-голубые, на черном фоне. Том просыпался медленно. Он вообще не ожидал, что проснется. Сознание вязло в смутно запомнившихся снах. Квадраты – это небо, его видно через дыры в ветхой крыше. Облака рассеялись, и на заплесневелой стене движутся отсветы закатного солнца. Том лежит на чем-то мягком, вокруг пахнет затхлостью и сыростью. Руки и ноги словно за много миль от него, голова тяжелая – не поднять, а в грудь кто-то вдвинул здоровенную каменную плиту. Руки и ноги словно покалывают иголочки – значит он все еще жив.

– Том?

Шепот. Он чуть-чуть повернул голову. Над ним склонилась Эстер.

– Том, родной… Ты отключился. Сталкер сказала – сердце. Сказала, ты умираешь, но я знала, что ты не умрешь…

– Сталкер… – Том начал понимать, где находится.

Значит, Сталкер Фанг принесла его в дом, уложила на кровать – старую, проеденную древоточцем, заросшую сорняками, с побитым молью пологом, но все-таки кровать: на нее кладут того, о ком собираются заботиться.

– Она оставила нам жизнь, – сказал Том.

Эстер кивнула.

– Она мне связала руки и ноги, а тебе нет. Не посчитала нужным. Если дотянешься до ножа у меня за поясом…

Она замолчала, потому что в комнату, прихрамывая, вошла Сталкер Фанг и присела на край кровати, глядя на Тома холодными зелеными глазами.

– Анна? – слабым голосом выговорил он.

– Я не Анна, – прошептала Сталкер. – Только горстка ее воспоминаний. Но я рада, что ты здесь, Том. Анна тебя очень любила. Ты – ее последнее воспоминание. Как она лежит в снегу, а ты смотришь на нее сверху и зовешь по имени.

– Я помню, – еле слышно ответил Том. – Я думал, она тогда уже умерла.

– Почти, – шепнула Сталкер. – Но не совсем. Ты поймешь. Скоро ты проделаешь тот же путь.

– Но я не готов.

– Анна тоже была не готова. Наверное, к этому невозможно приготовиться.

В открытую дверь за спиной Сталкера Том видел соседнюю комнату, заставленную машинами. Лампочки, экраны и еще какое-то оборудование, слишком сложное для его несчастного усталого мозга.

Он сказал:

– ОДИН…

– Я говорю с ним отсюда.

– Почему ты направила его против твоего собственного народа?

Сталкер наклонила голову к плечу.