Наджин. От войны к свободе в инвалидной коляске

В тот год я не попала на праздник, потому что доктора решили провести операцию по удлинению моих ахиллесовых связок, чтобы я могла распрямить ноги и поставить пятки на землю, а не стоять постоянно на цыпочках. Операцию мне сделали в госпитале Аль Салам, и когда я очнулась, нижняя половина обеих моих ног полностью была в гипсе. Ноги болели так, что казалось, они охвачены пламенем. Я много плакала после операции, и я очень скучала по своей старшей сестре, по ласковой Джамиле, которая в прошлом году вышла замуж и уехала от нас. Бланд к тому времени закончил учиться и нашел работу бухгалтером в торговой компании. Насрин поступила в университет Алеппо и стала изучать физику, то есть пошла по стопам моей сестры Нахды. Я была очень счастлива за них, но это означало, что теперь я весь день была дома одна, с Айи и Ябой.

* * *

Однажды я сидела на коврике на большом балконе и увидела, как в подъезд входят Айи с моим дядей Али, который недавно навещал наших родственников в городе Хомс. «Твой дядя кое-что тебе принес», – сказала Айи. Дядя Али вручил мне коробку бумажных платков и засмеялся, а у меня внутри все упало. Коробка салфеток не особо похожа на подарок, честно говоря.

Он сказал: «Загляни внутрь». Я так и сделала, и внутри нашла маленькую черепашку. Хомс славился своими черепахами. Я была так счастлива, что продержала коробочку с черепашкой у себя на коленях весь день. Мне очень нравилось водить пальцем по узорам на панцире и наблюдать, как высовывалась маленькая головка, серая и вся в морщинах, как змеиная чешуя, с крохотными глазками-пуговками. В тот первый день, когда ее принесли, черепашка почти не двигалась, и я очень боялась, что повредила ей что-то – в нашей семье все знали, что в моих руках ломается даже то, что не может сломаться. В первые несколько дней я проверяла черепашку каждые две минуты, чтобы убедиться, что она еще жива. Мы держали ее на балконе, кормили салатными листьями и прозвали С’раа, что по-арабски значит «быстрая», но она, естественно, передвигалась еле-еле, даже медленнее меня.

Единственным в нашем доме, кто не любил черепашку, был Яба. Он жаловался что держать ее было «харам» – «не по-исламски». Я тогда посмеялась, но однажды летом, когда мы все спали на балконе, нас разбудила громкая ругань. Черепашка залезла на моего отца, и он был в ярости.

На следующий день я нигде не могла найти свою С’раа. Обыскала весь балкон, и в моей голове все больше росли подозрения. Наконец я пришла к Ябе.

– Где она? – потребовала я ответа.

– Я отнес ее на продажу, – сказал он. – Это к лучшему, Наджин, держать животных в неволе жестоко.

– Нет! – закричала я. – Черепашка была моей, и она была счастлива здесь! Откуда ты знаешь, что с ней теперь будет?

В тот день я рыдала, пока не заболели глаза.

На самом деле у меня не было права перечить отцу, потому что он избавился от черепашки по религиозным соображениям. Затем я понемногу успокоилась. Я страшно переживала о том, что С’раа может умереть. Вот знаете ли вы, что, если поднять черепаху за хвост, она умрет? О нет, я бы не смогла смириться с этим!

* * *

Когда я лишилась черепашки, мне не за кем стало приглядывать, и оставалось только смотреть телевизор, особенно когда остальные дети из нашего дома были в школе. Благодаря спутниковой тарелке в моей комнате открылась дверь в совершенно новый мир! Я смотрела National Geographic, History Channel, ArtsEntertainment… Мне очень нравились программы, посвященные истории и дикой природе. Моим любимым зверем стал лев, король джунглей, а самой страшной я считала пиранью, которая может съесть целого человека всего за девяносто секунд!

В основном я смотрела документальные фильмы. Все, что я знаю об инопланетянах, или о космосе, или о Ниле Армстронге и Юрии Гагарине, я почерпнула из документальных фильмов. Признаться, я очень злилась на Гагарина – за его слова о том, что, когда он первым вырвался в космос в 1961 году, он не увидел там никаких признаков существования Бога. Нам, мусульманам, это очень сложно принять. Но позже я видела другую передачу, где говорилось, что Гагарин на самом деле не произносил этих слов. Вот так нас повсюду пытаются обмануть.

Телевизор был включен постоянно, и ночью и днем. Айи или кто-то другой иногда кричали, чтобы я его выключила, а то они не могут уснуть. Из-за того что я не ходила в школу, я смотрела телевизор до трех часов ночи, а затем просыпалась в 8:30 утра, чтобы снова начать смотреть. Моим любимым днем недели был вторник, потому что по вторникам передавали арабскую версию передачи «Кто хочет стать миллионером?». Я обожала телевикторины. Одна из них шла каждый вечер в шесть часов и называлась «Аль-Дарб», что значит «Тропа»; там шло соревнование команд. Обычно у меня получалось ответить на все вопросы.