Наедине со Зверем

На самом деле я чувствую себя очень странно. Потому что даже помыслить не могла о том, когда ради интереса читала о той или иной машине, что мне доведётся в ней поездить. Почти так же удивительно, как переспать с кем-то на капоте машины-мечты. Этот мужчина… Он непросто сильнее, чем я предполагала ранее. Возможно, именно поэтому мой отец и не может к нему подобраться?

Мы молчим почти всю дорогу, я – потому что борюсь с неуместным восторгом. Очаровываться этим мужчиной опасно. И не только для моей жизни. Нужно почаще себе об этом напоминать.

На подъезде к месту мне почти удаётся взять себя в руки и, хотелось бы верить, выглядеть холодно-отстранённой. Совсем, как мой Зверь. Но челюсть всё равно слегка ползёт вниз, когда я понимаю, в какое солидное и дорогое место мы приехали. Нужно было себя подготовить, ведь ожидать другого было глупо.

Илья кладёт мою ладошку на сгиб своего локтя и прячет улыбку, а я думаю о том, как бы он не пожалел о решении взять меня с собой. Не потому, что я могу выкинуть что-либо глупое, а потому, что опозорю его своим незнанием этикета и прочего.

Нас провожают через добротный вестибюль в не менее шикарный зал, а затем и к столику с мягкими диванами. Здесь буквально всё дышит лоском и деньгами, в том числе и многочисленные люди за соседними столами.

И самое странное, что я не чувствую дискомфорта, наоборот, оценивающие взгляды мужчин и женщин, которые я ловлю, пока мы идём к столу, вынуждают меня сильнее расправить плечи, делают шаги четкими, а настроение – приподнятым.

И я уверена, что всё эти ощущения дарит мне мужчина рядом. С ним и себя начинаешь чувствовать далеко непростой… И, чёрт, это притягательно.

Нас уже ждут двое мужчин, один старше другого, догадываюсь, что это – отец и сын. И оба они старше Ильи, который с приветливой, но полной превосходства полуулыбкой пожимает руку каждому и по-немецки представляет нас друг другу. Я стараюсь вежливо улыбаться, надеюсь, выходит хорошо. Да что там! Я уверена, что у меня выходит хорошо, если судить по добродушным улыбкам мужчин.

Илья пропускает меня занять место на диване и тут случается то, чего я не ожидаю от слова совсем. В меня словно бьёт молния, разгоняя стук сердца до максимума. Ладони в миг потеют, а звон в ушах перекрывает приятную музыку и гул людских голосов в зале.

Нет. Невозможно.

Но да. Я встретилась взглядами со своим биологическим отцом.

Бог мой, что он подумает? Что мой звонок был телефонным розыгрышем? Что мне вовсе не нужна его помощь? Что я ужасный человек? Как? Как мне дать ему знать, что я не обманывала его?..

Мужчина смотрит ещё секунду и отводит глаза. Я успеваю прочесть в их выражении абсолютное безразличие. Он не подумает обо мне ни хорошо, ни плохо. Он вообще обо мне думать не будет. Ему плевать.

И, наверное, все эти дни было плевать.

– Всё в порядке? – интересуется Илья, вырывая меня из вакуума собственных мыслей, кажется, планируя проследить за моим взглядом. – Ты, словно приведение увидела, Вероника.

– Д-да, – глухо выдыхаю я, потому что в горле саднит. – Всё просто шикарно.

Я только что лишилась последней надежды на спасение, разве, должно меня это огорчать?

Глава 15

Пока Илья занят разговором с немцами, я украдкой наблюдаю за отцом. Хочу поймать его взгляд вновь, попробовать передать своим то, что я здесь не совсем по своей воле, что я не обманула его, что мне, правда, нужна помощь. Поймёт ли? Другой вопрос. А сейчас я сверлю его висок, не понимая, как он ещё не почувствовал эту дырку.

А вскоре он уходит – нам даже ещё горячее не подали…

Ни единого короткого взгляда в мою сторону. Абсолютно бесстрастное лицо. Он даже своему собеседнику не улыбается.

Потеряв и те крохи надежды, что ещё оставались во мне, я отвожу глаза от спины отца и понимаю, что Илья понял-таки, куда я смотрела, и тоже переводит свой взгляд с моего отца на немцев. Не успеваю прочитать выражение его глаз, чтобы понять заподозрил ли он что-то неладное.

Чувствую полное опустошение, словно усердно трудилась, например, над сложным переводом какой-нибудь статьи, старалась, подбирала самые похожие по значению слова, потратила на это не один день, а статья оказалась ненужной заказчику. Ни спасибо, ни вознаграждения.

Ещё через несколько минут приходит злость на саму себя – ведь могла потребовать наперёд аванс! То есть, могла же я что-нибудь придумать! Пройти, например, в туалет мимо его стола, дать понять, что хочу поговорить…

Почему я не подумала об этом раньше? Я всегда считала себя сообразительной, но в этот раз не придумала ничего лучше, кроме как просто пялится в его сторону. Выходит, не сильно-то и хотела думать? Не так уж и нуждаюсь в помощи? Действительно смирилась со своим положением?