Наедине со Зверем

По телу вновь скользит волна возбуждения, впрочем, я и так неплохо разогрела себя предвкушением, пока принимала душ. Выполняю указания, задирая задницу повыше. Безумно хочу его. Меня саму поражает такой силы желание.

Из груди вырывается стон даже от простого касания его пальцев к коже позвоночника. Они скользят ниже, очерчивают полушарие ягодицы, рядом пружинит матрас от веса Ильи, а пальцы всё продолжают кружить по ужасно чувствительной коже. Боги…

Кажется, я вся дрожу. Вот до чего он меня довёл!

Пальцы проникают в складки, и буквально утопают в моей влаге острого желания, заодно вынуждая меня нетерпеливо застонать и ещё сильней прогнуться в пояснице.

– Вероника… – выдыхает вместе с моим стоном Илья. – Ты…

А в следующий миг меня резко переворачивают на спину и впиваются в мои губы своими.

У меня что-то взрывается в самом центре груди, жаром распространяясь по всему телу, до самых кончиков пальцев рук и ног. А в сознание бьётся опасная мысль: мне нравится он, и всё то, что он со мной творит. Очень.

А затем Илья раздвигает мои ноги и резко входит в меня до основания. Рычит, терзает мои губы, наверняка оставляя видимые следы от своей жёсткой щетины на коже моего подбородка и щёк и начинает жадно вбиваться. Я и сама жадно жмусь к нему: обвиваю руками его шею, ногами – бёдра, целую его в ответ со всей страстью, на какую только способна. Чувствую себя неимоверно голодной и жадной. До грязи развратной и до умопомрачения желанной.

Невероятно.

Я не думаю, просто сгораю в агонии, виной которой является он. Мой Зверь. Мой Илья…

И да, я кричу его имя севшим от стонов голосом, когда меня подбрасывает над собственным телом и рвёт на куски.

Илья ускоряется, цедя проклятья сквозь сжатые зубы, пока моё тело дергается в конвульсиях. Пока я умираю и возрождаюсь вновь.

Более-менее прихожу в себя, когда кончает и он, заставляя меня вновь задохнуться от остро-сладких импульсов по телу. Боги, как же потрясно…

Спустя мгновение Илья расслабляется, придавливая меня своим горячим телом и хрипло выдыхает у моего уха, словно в продолжение той, казалось бы, очень давней реплики:

– …сводишь меня с ума.

Я смеюсь. Не знаю почему, просто мне хорошо. Очень-очень хорошо. Что настораживает, конечно, но не до такой степени, чтобы сейчас я всерьёз испугалась своих ощущений.

– И что тебя развеселило? – подняв голову, наигранно-хмуро интересуется Илья.

– Ничего, – отрицательно мотаю я головой, сдерживая смех. Не выходит, и я снова смеюсь.

– Сумасшедшая, – хмыкает он и откидывается на спину. – Иди в душ. Я пока закажу завтрак.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – сквозь смех язвлю я, поднимаясь с кровати.

– Что-то ты совсем расслабилась, Вероника, – насмешливо летит мне в спину, а продолжает он уже холодней: – Поэтому жди меня в душе на коленях. Дай знак, что поняла.

Я замираю на секунду от больно кольнувших сердце воспоминаний, но слабовольно решаю, что на этот раз мне понравится, потому с лёгкостью в голосе бросаю через плечо, которым равнодушно дергаю вверх:

– Окей.

Илья тихо смеётся, затем отдает, очевидно, по телефону распоряжения насчёт завтрака, а у меня в груди расползается тепло от того, что я его вновь развеселила. Чёрт, мне нравится, когда он смеётся, нравится, что причиной смеха являюсь я сама. А ещё, несмотря на всю свою расслабленность и наслаждение обстоятельствами, в голову проникает мысль, которая имеет здравое зерно: понравится ему. Ведь это тоже было одним из моих планов. С отцом не выгорело, так может получится… Получится понравится ему настолько сильно, что он не захочет от меня избавляться? Тем более теперь, когда я признала для самой себя, что он и сам мне нравится, стараться добиться взаимности будет гораздо легче.

Ещё бы понять, что ему особенно нравится в девушках, чтобы бить точно в цель. Впрочем, я уже, типа, свожу его с ума… Можно делать вывод, что я на правильном пути, даже не стараясь, верно? А если начну стараться, не повредит ли это?

Н-да, задачка… Ладно, будем действовать интуитивно.

Я быстро подмываюсь, но на колени вставать не спешу, берегу их. Кто знает, через сколько времени он явится, а кафель вам не мягкий ворс ковра. Меня вновь пробирает непонятное чувство. Словно тот, кто трахал меня в рот тогда, и тот, кого я жду для того же самого сейчас – два разных человека. Но это всё тот же мужчина – властный и самолюбивый Зверь. Вот только теперь я сама хочу сделать ему минет, и сколько бы я себя не переубеждала в обратном, противно мне не будет.

Он появляется через три минуты, удивлённо-недовольно вздергивает одну бровь, но я быстро опускаюсь на колени, отмечая, что и его одна только мысль о минете возбуждает.