Наемник

Тайник представлял собой — большой деревянный сундук, закопанный в землю в некотором отдалении от жилого блиндажа. Внутри сундука ничего особо ценного не оказалось, Исмаил знал об этом тайнике, потому что несколько раз ему выпадал честь нести ночные дежурства на это блокпосте. Вот, что мы нашили: большой, тяжелый бинокль, ящик с сигнальными и осколочными гранатами, тут же лежало несколько мотков лески и пара дюжин колышков, был еще РПГ-7 с тремя выстрелами, упаковка рыбных консерв, несколько пакетов с крупой, стопка порножурналов, нарды, замусоленная колода карт…и пластиковая полтарашка с прозрачной жидкостью внутри. Свернув крышку и нюхнув, я аж прослезился от нахлынувшего приступа ностальгии — анисовая водка Раки, местный алкоголь. Ох, сколько, я его выпил в свое время, бесшабашной молодости, приезжая в Турцию по дешевым турпакетам.

Думаете именно содержимое этого сундука, заставило меня переться на этот чертов холм? Нет, снова не угадали, вернее, угадали, но частично. Раз Исмаил не соврал о тайнике в саду, потом не соврал о тайнике на блокпосте, значит и про остальное тоже не соврал. Так, что ночка нас сегодня ждет весьма и весьма интересная!

Руки я Гарику так и не развязал, лишь немного ослабил и перевязал узлы, чтобы он мог помогать с переноской тяжестей. Найденный тайник вызвал бурю восторгов среди моих собратьев по оружию, причем если Петровича, который обрадовался найденной водке еще понять можно, то чему радовался Ванек, обнимаясь с противотанковым гранатометов, я так и не сообразил. Оказывается у него еще с детства мечта — шарахнуть из РПГ. Странные все-таки желания у этих керчан?! Меньше всего эмоций найденный сундук вызвал у Сереги — пулеметчика, он вяло поковырялся в ящике с гранатами и, взвалив его на плечо, пошел устанавливать растяжки. Всю водку я запретил пить, отмерил примерно треть, и решил, что на первый раз этого хватит. Как раз по сто грамм на каждого.

— Ну, давай, Гарик, с посвящением тебя в пираты! — я протянул турчонку небольшую эмалированную кружку, в которой плескалось спиртное. — Пьешь до дна и не закусываешь. А остальные ждут и не пьют! — строго предупредил я. — Такова традиция джентльменов удачи!

— А меня никто не посвящал в пираты! — обиженно произнес Ванек.

— Сиди тихо и молчи! — одернул я Болтуна, внимательно следя за реакцией турчонка.

— Нет, ну все-таки, почему меня не посвящали в пираты? — вновь заныл Ванек.

Гарик зажмурился и опрокинул в себя содержимое кружки, потом он жадно схватил широко раскрытым ртом воздух, покраснел как краснодарский помидор и громко выругался по-турецки.

— Ай, молодца! — похвалил я турчонка. — Стоять! Никто не пьет, ждем еще пару минут! Такова традиция!

— Что за традиция? Никогда о таком не слышал, — не унимался керчанин.

— Иваныч на турчонке раку испытывает, вдруг она травленная, — гнусно ухмыльнулся Петрович, разгадав мой коварный замысел.

— Что, правда?! — удивленно вытянув шею, обиженно произнес Ванек. — А я и правда думал, что есть традиция посвящения в пираты!

— Водка хорошая, её мой дядя из стеклянных бутылок переливал, чтобы Махмуд его не заставлял по ночам на постах дежурить, — отдышавшись, подал голос Исмаил. — Пейте, не бойтесь!

— Доверяй, но проверяй, — глубокомысленно заявил Петрович и медленно, со вкусом выцедил водку из своей кружки. — Хрень редкостная! Сладкая и крепкая! Звычайна горилка — гарнише, а щэ краще, буряковый самогон!

Ванек выпил молча, крякнул, а потом в два счета опустошил содержимое своего котелка, закусывая крепкую турецкую водку.

— Нормально, — закусив, отозвался Болтун, — но в Керчи, в послеке Багерово, есть свой винзавод. Так там такой коньяк делают, что во Франции и Армении вместе взятых такого не производят! — гордо заявил парень. — И кстати, там же в Багерово, есть печально известный на весь мир багеровский ров, в котором фашисты расстреляли десятки тысяч керчан, и это, между прочим, раньше, чем в Бабьем Яру. Так-то, вот!

— Странные у тебя скачки мыслей, — удивился Серега. — Начал за здравие, а закончил за упокой. Сперва про коньяк, а потом про расстрелы.

— Нет, у него нет скачков, — усмехнулся я. — Просто наш Иван, при каждом удобном случае пытается доказать, что Керчь — это первый во всем город на Земле. По его мнению, он и в зверствах фашистов должен быть первым. Ванек, а вот скажи мне, когда был захвачена Керчь немцами?

— В первый или во второй раз? — тут же переспросил Болтун.

— Ах, еще и два раза захватывали? Ну, пусть будет в первый?

— В середине ноября 1941 года, а что?

— Ничего, кроме того, что не зря я тебя дразню Болтуном. Расстрелы в Бабьем Яру начались 27 сентября 1941 года, первыми немцы казнили пациентов психиатрической больницы. Так, что никак твой Багеровский ров не мог быть раньше Бабьего Яра. Хоть я нисколько не принижаю зверства фашистов. Это просто, так для справки, ну, чтобы ты в другой раз ты не попал впросак.