Наемник

Обрезал стропы, уложил тело на засыпанную снегом землю. Пилот оказался неожиданно пожилым дядькой, лет шестидесяти. Отчего он погиб, я так и не понял, видимых ран на теле не было. Может сердце не выдержало? Вроде, катапультирование — это та еще встряска, даже для молодого сильного организма, чего уж говорить о пожилых людях.

В карманах у пилота я нашел: пистолет Макарова с двумя запасными магазинами, блокнот с личными записями и сложенное вдвое фото, на котором молодая женщина, обнимала двоих пацанов-близняшек. С обратной стороны надпись — «Дедушка мы любим тебя». Вот и все! Никаких тебе секретных карт, донесений, наборов выживания и сухпайков. Пистолет, блокнот и фото с внуками.

Летчика я похоронил, пистолет и фото забрал себе. Перед могилой дал клятвенное обещание, что постараюсь найти этих пацанов и рассказать им, где могила их дедушки. Тогда же я решил, что хватит отсиживаться в лесу, пора бы и за Родину повоевать. Отголоски далекой артиллерийской канонады, я слышал последние три дня, а по ночам виднелось зарево пожаров. Даже самый последний идиот догадался бы, что на в России началась война.

Собрал походный набор, оружие, оседлал коняку и поскакал на звук грохота пушек. За несколько дней добрался до линии фронта. Хотя какая к черту линия фронта! Не было, ничего виденное мной в фильмах про Великую отечественную войну. Не было длинных, извилистых окопов, не было танковых колонн и бесконечных человеческих «змей», идущей пешком пехоты. Я вышел к небольшому городку Острогожск, где стоял мотострелковый полк, при поддержке десятка танков и развернутого дивизиона ПВО состоящего из батареи ЗПРК «Тунгуска» и батареи ЗРК «Стрела-10». Тут же формировался батальон народного ополчения, в который набирали всех желающих. Поскольку у меня было с собой оружие, амуниция, запас провианта и лошадь, меня тут же приняли в ополченцы. Коня забрали для нужд кухни, а меня определили в разведвзвод.

В Острогожске наш батальон простоял всего два дня, потом нас погрузили в фуры-длинномеры и повезли на железнодорожную станцию Лиски, откуда в поезде отправили на север, но пути оказались разбиты, и пришлось топать пешком. Шли километров тридцать, за это время батальон «похудел» на треть. На погрузке было двести пятьдесят штыков, а до небольшого поселка Студёновка добралось меньше двухсот бойцов, остальные отстали в дороге, некоторые из них, видимо самые сознательные и совестливые сдали оружие и боеприпасы. В Студёновке мы должны были переночевать и по утру выдвинуться к селу Старая Хворостань, где взять под охрану мост через реку Дон. Всю ночь на западе долбила артиллерия — звуки разрывов гремели глухо и не страшно. Переночевав и не досчитавшись поутру еще пятерых бойцов, дезертировавших за ночь.

Дорога между Студёновкой и Старой Хворостынью шла через сосновое урочище, мы двигались по этой дороге, быстрым шагом, чтобы согреться и быстрее добрать до реки. Вокруг было слишком спокойно, только впереди слышался рев двигателей и шум машин. Скорее всего, это шум машин подразделения, которое сейчас прикрывает мост, наверное, их предупредили, что мы идем им на смену и они готовятся двигаться дальше на Запад, как только мы их сменим. Наш взвод шел впереди с заметным отрывом, основные силы отстали.

— Взводный, глянь, чего это там? — спросил Расул.

Расулу семнадцать лет, он родом из глухого аула, где-то хрен знает, где в горах Дагестана. Его односельчане все умерли от обезьяньего гриппа, выжил только Расул. Видимо в голове у паренька при этом что-то сдвинулось, потому что вместо того, чтобы радоваться тому, что остался жив, он решил, что теперь те, кто распространил эту заразу его кровники. Вот так просто и незамысловато! Узнав, что вирус распространялся искусственно и шел он от наших заклятых «друзей» с Запада. Расул собрал вещички и на перекладных двинулся на Запад мстить. Его взяли в батальон из жалости, чтобы хоть как-то удержать от безумной попытки добраться до своих кровников. Из-за того, что ему не было еще восемнадцати лет и не было службы в армии за плечами, ему не выдали оружие. Он выпросил у меня «тигр» и с двухсот метров сбил спичечный коробок. Правда оружия ему все равно не выдали, но я подарил ему свой «тигр», оставив себе СКС и Сайгу под 5,45. В общем, теперь он таскался везде за мной, уговаривая вместе двинуть на Запад, чтобы свершить кровную месть.

В придорожной канаве лежал закутанный в тулуп человек. Он был живой, но сильно обморожен — тулуп был накинут на голове тело. Оказалось, что мужик родом из Старой Хворостыни и её вчера вечером, вместе с мостом через Дон, захватили передовые отряды вражеских войск. Мужик успел убежать, но был сильно пьян, поэтому и заблудился, но сейчас, приняв на грудь для «сугреву» сто грамм разведенного спирта, опознал свое местоположения и указал рукой направление, через лес, как можно срезать угол и сразу выйти на окраины его родного села.