Наемник

Ванек выстрелил одиночным в небо, я взял его револьвер, и мы зашагали в сторону капитанской рубки. Честно говоря, как правильно вести досмотр судов и вообще, «работать» в ограниченном пространстве я не знал, все что помнил, было основано на просмотре боевиков и блокбастеров. Но вышибать ногами двери и прыгать в дверные проемы не хотелось. Во-первых, на кораблях такие двери, что хрен ты их ногой вышибешь, а во-вторых, после всех этих заплывов в холодной воде и борьбе с турецкими пулеметчиками, не то, что прыгать в дверные проемы, а просто двигаться особо не хотелось.

Поднявшись по приваренным скобам, заглянули в капитанскую рубку. Часть стекол выбиты пулеметными очередями, вроде приборы и механизмы не задеты. Никого нет!

Потом осторожно заглянули внутрь какого-то дверного проема, ведущей внутрь сейнера. Узкий коридор, оба конца заканчиваются лестницами, круто уходящими вниз, прямо напротив дверного проема еще одна дверь. Сместился немного в сторону, показал жестами: «Мол, сейчас, распахну дверь, а ты, Керчь, не зевай». Дернул ручку двери, потянул створку на себя, Болтун выставив ствол автомата ушел в сторону.

— Граната! — крикнул я, бросая внутрь помещения подобранную загодя небольшую железяку по размерам схожую с ручной гранатой.

Железка брякнула внутри, но, кроме этого, металлического лязга ничего не произошло. Никто не голосил, не кричал и в нас не стрелял. Либо там никого нет, либо у засады крепкие, как стальные канаты нервы. Шмыгнул в дверной проем, как только переступил высоко поднятый порог перегородки, тут же плюхнулся на пол.

Пусто! Небольшое помещение: полка, столик, шкафчик на одной стене, а вдоль другой стены длинный, то ли стол, то ли полка, вдоль которой четыре стула, да стопка ящиков в углу — вот и вся скудная обстановка. На столике, привинченному к стене расположилась газовая плита, а в шкафу виднелись тарелки и пара кострюль. Из этого помещения шла небольшая лестница наверх — к капитанскому мостику.

— Это, чего? Кают-компания? — вслух спросил, у меня за спиной Ванек.

— Откуда я знаю?

— Нет, точно кают-компания! — уверенно произнес Керчь. — Это же сейнер. Типа, небольшого СЧСа или как они у турок обзываются? — вслух рассуждал Иван. — Надстройка расположена в средней части корпуса, в её нижнем ярусе размещены: небольшая кают-компания, камбуз, душевая и туалет, а также каюты капитана и старшего механика. Для остальных членов экипажа предусмотрены кубрики в носовой части сейнера. Машинное отделение также расположено в средней части корпуса судна. На ярус выше бытовых помещений в надстройке размещается ходовая рубка, на крыше которой оборудована застеклённая промысловая рубка с дублирующим рулевым управлением. На палубе ближе к носовой части размещены сейнерная лебедка с барабанами для канатов и ваеров, мачта с грузовой стрелой, грузоподъёмностью в 1 тонну. В корме судна имеется рабочая площадка над которой располагается электрифицированный блок для работы с сетями. Рубка, кают-компания, совмещенная с камбузом, значит внизу вход в машинное отделение и в жилой отсек. Спереди на носу — вход в форпик, а на корме — ахтерпик. Между машиной и ахтерпиком — створки рыбного трюма. В машинное отделение должен быть еще один спуск, прямо с палубы.

— Ничего себе! — восхитился я познаниям керчанина. — Откуда такая осведомленность об устройстве маломерных рыболовных судов? — ехидно спросил я.

— Хули тут знать, — горделиво выпятив грудь, ухмыльнулся Иван. — Керчь — рыбная столица всего мира. Мы — керчане все о море знаем, для нас…

— Я понял, понял, — прервал я начавшуюся триаду о достоинствах самого лучшего города на Земле. — Лучше скажи, где могут прятаться турки?

— Скорее всего в машинном отделении или в жилом отсеке. По вон туда и туда, — Иван показал на разные концы коридора, которые заканчивались лестницами.

— Ясно, тогда начнем справа, ибо налево ходить — бога гневить, — пошутил я.

Осторожно ступая, подобрались к правой лестнице, хотя, какая к черту осторожность, если всего пару минут назад, я как оглашенный орал про гранату?

— Эй, наверху? — раздался внизу тихий окрик. — Нас здесь двое, мы свои. Русские! Не стреляйте!

— Кто такие? — крикнул я вниз, а сам взглядом показал Болтуну на противоположный спуск, чтобы он держал его под прицелом.

— Свои! Рабы мы! У турок, уже года два, как батрачим!

— Выходите с поднятыми руками.

— Не можем, нас тут приковали цепью, так что лучше вы к нам.

— На судне сколько турок было?

— Семеро!

— Ладно, ждите, сейчас спустимся, — произнес я, поворачиваясь к Ивану, — Досмотри машинное отделение, но, осторожно. Справишься? — шепотом спросил я.

Ванек утвердительно кивнул и начал спуск в машинное отделение. Я весь обратился в слух. Ничего не слышно, кроме осторожных, шаркающих шагов Ивана. Шаги затихли — Болтун закончил спуск по лестнице. Стрельбы нет, звуков борьбы — нет. Все хорошо, машинное отделение пусто?

— Там никого! — через секунду в провале лестнице появилось довольное лицо Болтуна.

— Отлично, тогда погнали, выпустим рабов, — скомандовал я.