Наемник

– Я еще не закончил. Если б Рэпп все испортил, мы бы с вами сейчас здесь не сидели. Он больше не был бы членом команды. Но он все сделал хорошо, разве не так? Он принял ряд правильных решений и разобрался с нашей проблемой, не оставив улик, и самостоятельно сумел вернуться. Он – прирожденный оперативник, а ты хочешь от него избавиться.

Харли упрямо покачал головой.

Стэнсфилду надоело с ним спорить.

– Айрин, – сказал он, поворачиваясь к Кеннеди, – как насчет того, чтобы дать ему возможность действовать в одиночку? Отделить от остальной команды. Пусть Стэн и Ричардс работают вместе.

Харли не услышал ответа Кеннеди – он был слишком занят, вспоминая многочисленные эпизоды со своими неприятностями с начальником резидентуры или с другими боссами из Лэнгли. Их было так много, что он даже сосчитать их сразу не мог. И это стало одной из причин, по которым Стэнсфилд и Чарли Уайт почти двадцать лет назад вывели его из постоянного состава сотрудников ЦРУ, и с тех пор он работал по найму. Ему перестали доверять во всех посольствах от Хельсинки до Претории. Если коротко, он всегда плохо следовал правилам, и Уайт со Стэнсфилдом убрали его из системы. Они заступались за него перед Лесли Петерсоном, засранцем из Лиги плюща, который хотел придушить секретные службы и заменить их своими приверженцами. Он любил повторять: «Да, их никто не поймает, когда они будут вторгаться в посольства». И никому не удастся соблазнить секретаршу посла, чтобы она начала работать на ЦРУ, или убить человека. Во всяком случае, до настоящего момента. И Харли пришлось признать очевидное – он ответил Стэнсфилду черной неблагодарностью.

– Я могу с ним работать, – заявил Стэн. – А если у меня не получится, я скажу Айрин, чтобы дальше она была его куратором.

Стэнсфилд на некоторое время потерял дар речи. Кеннеди и Льюис были ошеломлены.

– И не надо удивляться, – проворчал Харли. – Никто не испытывает такой ненависти к этим мерзавцам, как я.

Глава 28

Москва, Россия

Сайед стоял за стеклянными дверьми и смотрел сквозь покрытое морозным узором окно, когда порыв ветра поднял тучу грязного снега, которая двигалась, словно призрак в темной ночи, и по его замерзшей спине пробежала дрожь. Он не любил Москву и никогда не полюбит. Не летом, и, конечно, не зимой. Его теплая кровь Средиземноморья воспринимала этот город как самое негостеприимное место из всех, где Сайеду доводилось бывать. Ему казалось, что его кожа потрескивает[15].

Сайед с нездоровым интересом наблюдал за ненормально круглой женщиной, вперевалку ковылявшей мимо и с головы до ног закутанной в темный мех какого-то не известного ему животного. Почему эти люди здесь живут? Он перетерпел бы сотню гражданских войн, только б не приезжать сюда еще раз.

В поле его зрения, слева, появился автомобиль. Сопровождавший Сайеда мужчина коснулся его локтя, жестом указал в сторону внедорожника и что-то проворчал, как это часто делают крупные русские мужчины. Сайед практически не сомневался, что уловил водочные пары в его дыхании, когда он встретил его у ворот. Еще одна проблема русских – они слишком много пьют. Сайед не принадлежал к тем мусульманам, которые всем объясняют, чего не следует делать. Он мог с удовольствием выпить бокал вина, но никогда не переходил границу. Сайед знал, что сегодня ему придется с ними пить. Он не хотел этого и не хотел выходить на мороз, но у него не было выбора. Его вызвали, и боссы Сайеда из Дамаска охотно отправили его сюда. Он поправил ворот длинного черного пальто и шагнул в холодную московскую ночь.

Порыв ледяного ветра обжег его шею и уши. Глаза наполнились слезами, и Сайед мог бы поклясться, что уже через секунду волоски у него в носу превратились в льдинки. Он осторожно приоткрыл рот, чтобы сделать вдох, но его зубы сразу заломило от минусовой температуры, поэтому он опустил голову и побрел к машине. Во время прошлой поездки Сайед на собственном горьком опыте усвоил, что зимой в Москве не стоит бегать по тротуарам. Как бы сильно ты ни мерз. Нужно идти и волочить ноги. Катиться, как на коньках. И едва брести.

Только после того как он оказался на заднем сиденье, Сайед понял, что это новенький «Рейнджровер». Очевидно, капитализм оказался очень выгодным для СВР, ублюдочного порождения КГБ. Человек, встречавший его у ворот, забросил чемодан Сайеда в багажник и сел на пассажирское сиденье.

– Насколько я понимаю, вам не нравится холод? – спросил голос на вполне приличном английском – впрочем, с заметным акцентом.

Сайед так глубоко опустил лицо за поднятый воротник пальто, что не заметил маленького человека, сидевшего рядом.

– Как вы здесь живете?

Мужчина улыбнулся, достал блестящий портсигар и предложил закурить. Сайед схватил сигарету. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы получить хотя бы крупицу тепла. После того как Сайед сделал несколько глубоких затяжек, он перестал дрожать.

– Не припоминаю, чтобы мы с вами встречались, – сказал он.

– Совершенно верно. Меня зовут Николай Швец.

Сайед протянул ему руку.

– А я Ассеф.

– Я знаю, – с улыбкой ответил мужчина с юным лицом.