Наездник

 Новости сообщали об ужесточении требований к иностранным гражданам, желающим получить вид на жительство в Российской Федерации и многочисленных задержаниях российскими пограничниками нарушителей границы, которые пытались проникнуть на территорию страны со всех сторон света – юга, севера, запада и востока и всеми способами – по земле, воде и воздуху. Под давлением международного сообщества руководству страны пришлось увеличить квоты на выдачу блин-карт, дающих право иностранцам на получение российского гражданства. В Сибирь, один из наиболее популярных среди иностранцев, хотя изрядно перенаселённый уже регион, перебрался весь цвет Силиконовой Долины. Запустилось производство, нет, не силикона для имплантов, а высокотехнологичных электронных компонентов.

 Еврейская автономная область, куда иммигрировал почти весь Израиль, наконец, действительно стала еврейской. Биробиджан стал крупным финансовым центром, городом-миллионником, таксистами в котором работали в основном японцы.

 Джен Псаки не пускают в Саки. – Иван уже засыпал под бормотание телевизора. – Жители этого Крымского курорта до сих пор не могут простить ей обидных слов в прошлом и теперь ей негде лечить подагру, ведь Мёртвое море высохло окончательно, а грязи Сакского озера намного целебнее.

 Многие стали обнаруживать у себя русские корни. Даже бывший президент Разъединённых Штатов Америки Барак Алобама, заявил в интервью каналу СNN, что его предки и дед Пушкина какие-то родственники, сам он в душе простой русский парень, потому и дочь назвал Наташей, а имя его в России хорошо известно, дано не просто так (родителям пришлось поскитаться по баракам) и правильно надо произносить его с ударением на втором слоге. В заключение он обращался к руководству нашей страны с просьбой разрешить его физическому телу, наконец объединиться с ментальным, ибо в мечтах своих он уже давно видит себя гражданином России.

 На следующий день, начиная с открытия конференции, Иван использовал любую возможность оказаться рядом с Хольцем: сесть поближе к их группе в зале, оказаться за одним столом на ланче, но остаться наедине и завязать разговор возможности не предоставлялось. Немцы держались вместе, своей компанией и Хольц никогда не оставался один. Впервые удалось обратить на себя внимание только после его выступления, когда попросили задавать вопросы. Желающих было немного. Своим вопросом Иван продемонстрировал заинтересованность и глубокое проникновение в тему доклада. Это была "домашняя заготовка".. Почти лысый, похожий на бухгалтера, с носом бульбочкой, маленькими утопленными, поросячьими, глазками, Хольц бегло глянул на Ивана, коротко ответил и тут же повернулся к следующему, поднявшему руку. Женскому взгляду не то что не за что было зацепиться на его мелких, как бы скукоженных вокруг носа, чертах лица, но хотелось поскорее перевести его на что-либо более брутальное.

 Во время перекура, Иван как бы невзначай оказался рядом и попросил у Хольца огонька. Тот щёлкнул зажигалкой и хотел было вернуться к разговору с коллегой из фатерланда, но Бугров успел тормознуть его ещё одним вопросом по теме доклада. Хольц посмотрел на его открытое для общения, приветливо улыбающееся лицо, как верблюд на обидчика, перед тем, как плюнуть и, буркнув что-то невразумительное, отвернулся.

– Вот гад! – подумал некурящий Иван, мысленно гася сигарету о затылок фрица.– Надо же какая невоспитанность.

 Отойдя в сторонку, он достал визитку с номером телефона и набрал сотрудника посольства.

 Спустя примерно час к нему подошёл человек в строгом сером костюме с азиатской внешностью:

– Вы мистер Бугров? – обратился он к Ивану без лишних церемоний. – Меня зовут мистер Ли. Пойдёмте, я вас представлю немецкому коллеге.

 На мистера Ли Хольц отреагировал так, будто встретил товарища по школьной парте. Оказалось, он мог улыбаться.

– Познакомьтесь, это Иван! – представил Ли Бугрова. – Ханс по вашему или Йоханн.

– А это Олаф, – повернулся он к Ивану.

– Понятно. Олух по-нашему, – кивнул, пожимая руку Хольцу, Бугров.

– Нет. По-вашему, Олег, – поправил, не улыбнувшись, Ли.

 Ли некоторое время контролировал ситуацию, поддерживая разговор и следя за тем, чтобы общение Хольца и Бугрова скоропостижно не прервалось по инициативе немецкой стороны.

 Затем оставил их и затерялся в толпе, как его и не было. Иван ещё пообщался с Хольцем минут пять по темам прозвучавших в первый день конференции интересных докладов и откланялся, решив не перегибать палку излишней навязчивостью.

 На второй день, в первой половине дня, во время запланированных для делегатов экскурсий в парк птиц и на остров Сентоза, Иван пару раз пересекся с Олафом, перебросился несколькими фразами и сфотографировал его с коллегами на фоне водопада по их просьбе. Следующий раз он подошёл к нему уже вечером, перед ужином, после завершения работы. Олаф стоял на смотровой площадке крыши отеля и любовался панорамой.