Наездница. Сожженная тобой

Тридцать! Я повторно взмокла — пот прошиб меня от этого признания, перед глазами заплясали развеселые точки. Отвернулась от него и вцепилась в гриву коня, чтобы не съехать набок. Он ведь и правда совершенно взрослый, чужой, незнакомый мужчина... Чем я могу понравиться ему? Что я могу ему дать?..

- Нужно было раньше догадаться, что ты британец, - буркнула я, глядя перед собой. - У меня никогда с ними не складывается.

- С кем, например? - пришла его очередь удивляться.

- Ну, во-первых, с женой Годвина. Мы с ней с самого знакомства не в ладах. Еще, конечно, с моим...

- Женихом?

 Я чуть не подавилась следующим словом. Хотела сказать «моим отцом», но Брукс... Этот наглый, заносчивый тип... Я окончательно замкнулась и отстранилась. Слухи, разносимые слугами, уже порядочно достали! Есть ли в Ньюбридже хоть один человек, который был бы не в курсе моей несчастной помолвки?!

- Насчет него не знаю, - сухо выдавила я.

- Почему же?

- Мы с ним никогда не виделись.

- Но когда-нибудь ведь увидитесь? - настырный тренер никак не отставал, и я вскипела, отодвинувшись от него настолько, насколько возможно в условиях одной лошадиной спины.

- Где ты берешь эти сведения, Брукс?! Нашему браку с Кавендишем не бывать! Моя помолвка — всего лишь ошибка. Тебе ясно?

- Яснее ясного, госпожа, - берейтор хмыкнул.

- И если ты продолжишь так давить на меня руками, я...

- Что, госпожа? Прогоните?

Брукс опустил поводья и конь остановился. Почувствовав свободу, животное тут же обернулось и скосило на меня черный глаз. В нем явно читалось неодобрение, жеребец абсолютно точно знал, по чьей вине ему приходится везти двойной вес - врагов я наживаю только так.

- Не прогоню, пока сам не уйдешь, - сказала я после паузы. Расслабилась и обмякла, прижавшись к Бруксу еще теснее. - Я больше не смогу тебя лишиться...

В его руках было тепло, приятно и надежно, а я так устала воевать... Вот бы эта поездка никогда не заканчивалась. Под темнеющим небом Ирландии не было никого, кто мог бы увидеть нас и осудить. Наши различия остались вблизи Ньюбриджа и Порт-Рэша, а на пустынной равнине между ними образовалась территория свободы, ветра и тишины. Они стирали правила и традиции, помогали скинуть шелуху внешнего и такого неправильного.

Адам все понял верно. Одной рукой взялся за повод, а другой обнял меня за талию. Его ладони были не похожи на изнеженные ладони Джеймса, Годвина или даже дворецкого Джозефа. Они знали физическую работу, были гораздо шире, их покрывал загар и небольшие пятнышки въевшейся грязи. Еще несколько дней назад я бы брезгливо сморщилась при виде сильных рук простолюдина на фоне серо-жемчужного платья, но сейчас меня охватил восторг. Лишь в одной этой детали крылась сумасшедшая, сводящая с ума мужественность.

Закат угасал, и наступало время волшебства. Над равниной поднимался туман, постепенно скрывая очертания зеленых впадин и холмов. Я только сейчас заметила, как сильно мы углубились в поля - тракт остался далеко позади... Впереди притаилось нечто неизвестное. Одинокие деревья торчали из беловатой пелены тумана, тянулись ввысь черными сучьями ветвей. Кое-где проступали послания людей прошлого - очертания массивных глыб, бывших некогда надгробными камнями.

Если и была глупость, способная сравниться с моим приездом в Порт-Рэш, то только вечер, проведенный среди кромлехов и гробниц. Именно в такое время, когда ночь уже распростерла крылья на излете. Именно в туман. Нет, на этот раз меня пугали совсем не призраки. Среди сумеречных холмов можно встретить кое-кого похуже: Дуллахана[12], баньши[13] или вообще угодить в страну Грёз. Хотя с Бруксом я была бы не против даже такого путешествия.

- Почему мы сошли с дороги?

- Так короче. Быстрее доберемся до дома.

- И ты не боишься заходить в холмы? Разве не слышал, что под ними - Навь? Дивный народ только и ждет, как бы затащить к себе какого-нибудь милого англичанина, - попыталась пошутить я.

- Не боюсь. Со мной одна из их дочерей.

Я не сразу поняла, что он сравнивает меня с эльфами, а поняв, смутилась окончательно. Вид мой и правда наводил на мысль о диковинных существах, должно быть. Прическа была непоправимо испорчена, ноги затекли от непривычной позы — без седла поездка верхом воспринималась совсем иначе, мокрая куртка под попой сбилась какими-то буграми... Я подвигалась и почувствовала прилив тепла в животе, от которого перехватило дыхание. Кровь живее побежала по конечностям, сконцентрировалась в области паха.

Потустороннее тут же перестало меня волновать. Сама не понимая, что творю, я поерзала, стремясь найти подходящее положение, но от этого стало только хуже. Промежность отозвалась новыми всплесками приятной тянущей боли, странной и жадной... заставляющей двигаться еще и еще...