Наездница. Сожженная тобой

- Как что? Он найдет ее, и как настоящий джентльмен, сделает предложение: нужно же спасти бедную девушку от позора и порицания. Они нарожают детишек: трех мальчиков и двух девочек... Мальчики будут похожи на Брукса, а девочки — все сплошь маленькие Банни... А на годовщинах свадьбы они будут поднимать тост за Марс О'Коннор. За добрую хозяйку Ньюбриджа, что помогла им воссоединиться, - после этой тирады Джеймс придержал жеребца и наклонился ко мне. - Хватайся за луку!

Я взялась за седло, а Джеймс подхватил меня за талию и усадил на лошадь перед собой. Одной рукой брат приобнял меня за талию, а второй направил коня в сторону изумрудных, прекрасных в ярком свете солнца, холмов. По голубому небу плыли легкие, похожие на невесомых белых овечек, облака, а по изумрудной траве вслед за ними бежали тени: пугающие пятна темно-зеленого.

- Мы с тобой тоже наконец-то будем вместе, - продолжил брат. - Все преграды будут устранены, любовь восторжествует. Разве это не счастливый финал, Марс?

Я не ответила, борясь с приступом удушающего плача. Три дня назад я думала, что хуже быть уже не может - когда меня рвало и выворачивало наизнанку, когда сердце рассыпалось в прах от понимания того, что тренер любит не меня... Я ошибалась. Только теперь мне открылась настоящая боль и настоящий страх.

Страх больше никогда не увидеть Адама Брукса.

21. Другая жизнь

ЧАСТЬ 2

Глава 21. Другая жизнь

Четыре месяца спустя.

Руки Джеймса привычно блуждали по моему телу. Огладили грудь, скрытую жестким корсетом, скользнули вниз, пробираясь под подол. Я устало выдохнула сквозь зубы, пережидая минуту борьбы с тяжелыми слоями ткани. Амазонки с расстегивающимися юбками были заброшены в самый угол шкафа - теперь я нарочно носила самые громоздкие и неудобные платья.

Кузен наконец добрался до цели, проник рукой в разрез панталон. Придвинулся ближе, тяжело задышал мне в волосы, одновременно расстегивая другой рукой штаны. Ему было неудобно одному ублажать нас обоих, но я не собиралась ему помогать - как и звучало в условиях пари, разрешала трогать себя лишь руками, и никогда не притрагивалась к нему сама. Если Джеймс тянулся ко мне губами, отворачивалась: мне был неприятен его влажный рот.

Тело, как и всегда, отзывалось неохотно, реагируя на неумелые ласки с раздражающей заторможенностью. Я некоторое время наблюдала за его лицом, пока он, все более возбуждаясь, шерудил пальцами у меня между ног - за выступившими пятнами на белоснежных щеках, бисеринками пота, взгляду, становившемуся все более затуманенным и отстраненным...

Забавно - для него происходящее было действительно важным действом, тогда как для меня - лишь надоедливой, вызывающей умеренное отторжение повинностью...

Потом закрыла глаза, откинула голову, прислонившись затылком к шершавой коре дуба. Мозг тут же начал подбрасывать картинки другого мужчины: будто это слуга прижимал меня к старому дубу на холме, а вовсе не двоюродный брат... Иногда, когда я представляла Адама лучше обычного, мне даже удавалось кончить - если так можно назвать слабую физическую разрядку, бледное подобие той неудержимой волны экстаза, накрывшей меня по пути из паба "Золотая треска".

Джеймс в эти моменты выглядел просто уморительно: и гордым, и взбешенным одновременно. По-моему, он догадывался, что в моих мыслях был другой, но угрюмо молчал. Я тоже лишний раз не поднимала болезненную тему.

С момента ухода Брукса прошел месяц, прежде чем я подпустила Джеймса к себе. Когда окончательно поверила, что берейтор ушел навсегда и не собирается возвращаться, а моя жизнь превратилась в нескончаемую спираль из ничего не значащих серых событий. Днем – верховая езда до упаду, ночью – страх, воспоминания и вереница жарких фантазий. Мечты: сладкие, горячие, отравленные едким ядом несбыточности, стали моим единственным способом встретиться с тренером.

Адам Брукс пропал. Исчез, словно его и не было, скрылся в холмах. Господи, сколько бы я отдала, лишь бы узнать – где он, жив ли… Умер, отдался на растерзание эльфам или уехал за тысячу миль – как бы то ни было, он сделал все, чтобы остаться ненайденным. Будто чувствовал, что мы попытаемся его вернуть.

Вначале лета стало ясно, что приличного берейтора в нашей дыре отродясь не водилось, и Годвин с братьями обыскали всю округу. Пытались найти Брукса или хотя бы Банни, но их обоих и след простыл. Я лично участвовала в поисках: вопреки собственным принципам, перестала вести образ жизни уединенной бунтарки и наведалась с визитом ко всем аристократам недалеко от Порт-Рэша, надеясь, что он просто перебрался в одно из близлежащих имений. Адама Брукса разыскивали в богатых домах окрестных городов, о нем спрашивали в дешевых пабах.

Все было напрасно. Его словно никогда и не существовало, и моя жизнь, только-только начавшая обретать смысл, снова скатилась в черные недра бесполезного, приправленного отчаянием, существования.