Наездница. Сожженная тобой

Несмотря на огрехи посадки и все те мелкие недочеты, что я так тщательно выискивал на каждом занятии, Марс была потрясающе естественна в седле. Они с Айрин дополняли друг друга, становились единым целым... Я хотел совсем запереть Птицу в стойле, но быстро понял — лишить молодую госпожу лошади значит медленно, верно убить. Она не смогла бы без верховой езды. Испепелила бы себя своим неуемным огнем и энергией.

Смешно вспомнить, чего я только не делал, чтобы прекратить наши встречи. Цеплялся по мелочам, никогда не хвалил, хотя она жадно этого ждала, не хотел обучать конкуру... Я вел себя по-свински не потому, что хотел снова и снова свергать маленькую королеву с небес на землю — хотя и это тоже, чего скрывать — просто Марс О'Коннор слишком сильно отвлекала от работы. Постоянно маячила перед глазами, занимала мысли, казалась слишком нереальной для трудовых будней берейтора.

Она приходила в леваду и становилась нежным цветком, распустившимся посреди бедности, грязи и навоза. Дразнила ворохом кружев и батиста, кружила голову ароматом дорогих духов...

Самая несносная из всей господской семьи и при этом самая яркая. Незабываемая, словно ночной кошмар, будто сладкий, полный неги и желания сон, от которого горят и наливаются огнем чресла. С виду сильная и уверенная, а если приглядеться — просто девчонка, неловкая и напуганная. Беззащитный котенок под шкурой тигрицы.

Она напоминала мне Элайзу, погибшую младшую сестру, пробуждала чувство вины и тоску по семье. Безмолвно требовала быть рядом, оберегать, защищать и... делать то, что с сестрами делать совсем не принято. Сестер не хотят до вспотевших ладоней, сбитого дыхания и зубовного скрежета. Эта двусмысленность сводила с ума, но до поры до времени казалась просто блажью и временным помутнением рассудка.

Когда же я впервые понял, что юная стерва обосновалась в голове гораздо прочнее, чем казалось на первый взгляд? Что непозволительная страсть стремительно перерастает в нечто большее, сжигающее и изнутри, и снаружи?

Наверно, когда она нагрянула в «Золотую треску». Снова заявилась в мое пространство, как к себе домой! Заполнила, отравила всё — мысли, сны, работу, даже дешевую посиделку с покером и шлюхами. Стало ясно: ни днем и не ночью, ни в алкоголе или дыме сигар - от нее не спрятаться, не спастись...

Играть и так не было настроения, а после нее - просто вешайся! Я тогда пошел за госпожой, прервал партию, хоть парни и грозились повесить на меня весь проигрыш. Продефилировала к выходу, собирая похотливые взгляды: прямая, гордая, сияющая — в пабе таких отродясь не видывали. Нарвется ведь на неприятности! Для таких это легче легкого.

А как увидел, что ее те подонки к стене прижали и юбку уже успели задрать — словно приложили чем-то тяжелым... Гнев, ярость и туман в голове... Очнулся, лишь когда брызнуло по рукам чем-то липким и горячим. Одна внятная мысль — убить, уничтожить, стереть в порошок... Полное безумие!

Безумие — это Марс О'Коннор. Марс О'Коннор — морок, соблазн, наваждение!

Упрямая и беспардонная, словно сам дьявол, и при этом хрупкая, нежная. Прикоснешься — дрожит и трепещет, отзывается каждой клеточкой тела. Смотрит широко открытыми глазами, отдает всю себя.

Ни одна из женщин не идет ни в какое сравнение с ней. Никакая служанка даже рядом не стоит. Аристократка, она и есть аристократка — нежные руки, чистая кожа, дорогие платья и этот восхитительный запах...

А потом был этот ужасный инцидент в конюшне и... я просто ушел. Испугался, но не возможного наказания (отхлестал госпожу — уму непостижимо!), а того, что превращаюсь в нечто непредсказуемое рядом с ней. Теряю рассудок, откровенно схожу с ума. Я сбежал из Ньюбриджа, как самый настоящий трус, наплевав на деньги и приличное место. Уехал так далеко, как только мог, иначе вернулся бы обратно и продолжил начатое.

Мы покидали Ирландии вместе — я, Банни и тень Марс О'Коннор. С первой мы расстались в Лондоне: я помог ей устроиться в один из приличных домов и ушел, несмотря на мольбы и просьбы остаться. Со второй расстаться так и не удалось. Даже сейчас, спустя столько времени, ощущаю ее голую задницу под своими ладонями... Слышу хриплый стон, когда она, запрокинув голову мне на грудь, умудрилась кончить прямо сидя на коне.

Она не отпустила меня и дала стимул начать все заново. Королевские конюшни — лучшие из всех, где мне довелось побывать за свою жизнь. Высокие потолки, много света и никакой плесени. Прекрасные лошади — не столь хорошие, как у графа О'Коннора, но тоже очень и очень перспективные. Им всегда не хватало совсем чуть-чуть, чтобы начать занимать призовые места.. И я это исправил.

Я захотел перечеркнуть годы вялого существования на побегушках у аристократов и попробовать совершить невозможное. Дотянуться до сильных мира сего, стать с ними одного уровня... А в качестве приза получить шанс прикоснуться к мечте. И Марс О'Коннор, подошедшая ко мне после забега, стала более желанной наградой, чем обещанная победителю сумма денег.