Наездница. Сожженная тобой

- Смею заметить, вы серьезно переоцениваете свои таланты, лорд Кавендиш. Следующие бега через неделю, если я не ошибаюсь. Учитывая, что вы толком и ездить-то не умеете, да еще и получили серьезную травму, это очень смелое заявление, - ответила я, глядя ему в глаза.

- Ошибаетесь, мисс Невестушка. Я вполне сносно себя чувствую. И при желании могу быть таким же упорным, как и вы. Так что насчет Брукса?

Кавендиш продолжал смотреть на меня, я тоже не отводила взгляд. Посмотрим, кто смутится первым!

Внезапно вмешалась Алисия.

- Как жена управляющего Ньюбриджем, со всей ответственностью заявляю, что Адам Брукс показал себя прекрасным тренером, - ломким, но все же вполне уверенным голосом сказала она.

Снова раздался смех — на этот раз Джеймса.

- Брукс прекрасен, но немного несдержан. Так что держите своих сипатичных горничных подальше от него, - фыркнул кузен, подмигивая одной из служанок.

- О, в этом плане мы все немного несдержаны, разве не так? - Клифф сразу расслабился, и тоже подмигнул мигом зардевшейся девушке. - Насчет симпатичных дам, мистер О'Брайан... - молодой Кавендиш отлепился от меня и подсел к кузену. - Не желаете ли как-нибудь посетить со мной Лондон? Посмотрите, чем живут столичные бароны, заимеете несколько полезных знакомств... Само собой, вечером. Днем я, с позволения своей невесты, буду в поте лица трудиться на жокейском поприще.

Лорд Кавендиш отвесил мне легкий поклон. Я ответила обворожительной улыбкой, а потом, когда Клифф переключился на кузена, послала невестке полный благодарности взгляд. Видела — она напугана и расстроена. Дружно высказавшись против берейтора, они с Джеймсом вполне могли бы способствовать тому, чтобы жених выставил Брукса вон.

Но она все же встала на мою сторону. Поняла, что если Адам снова исчезнет из моей жизни, я этого не переживу?

- Почту за большую честь, - ответил польщенный Джеймс. Мысли о берейторе тут же покинули его - он принялся перешептываться с Клиффом. А чуть позже, когда оба оказались достаточно взбудоражены своими планами, пришла пора поросенка.

Кавендиш встал и с размаху вонзил в золотистую тушку нож. Из вспоротой раны тут же повалил дым, засочился прозрачный сок...

- Кто хочет мяса? - громко вопросил он.

Я поежилась. С одной стороны, меня охватил облегчение, оттого что жених обратил свой пыл общения на кузена, с другой — разве можно быть спокойной, когда самые потенциально опасные мужчины моей жизни внезапно так хорошо поладили?..

Как бы я не сторонилась Джеймса, избегать его вечно было невозможно. Ближе к ночи, когда все — и аристократы, и помогающие им готовиться ко сну горничные разошлись по спальням, в дверь моей комнаты постучали.

Я помедлила. Потом все же решилась. Надела поверх ночной рубашки халат, запахнула его до самой шеи, затянула пояс — так туго, что перехватило дыхание. Несмешно подошла к двери.

- Кто там?

- Джеймс.

Меня охватило раздражение. Знала ведь, что это он — почувствовала двоюродного братца даже сквозь разделяющую нас стену, но все равно разозлилась, получив подтверждение. Кто он такой, чтобы так запросто приходить ко мне на ночь глядя? Что он себе позволяет?!

Можно было, конечно, и не впускать забывшегося кузена (благо, после инцидента с Кавендишем дверь всегда была на замке)... Но рано или поздно Джеймс все равно подкараулил бы меня — не здесь, так в коридоре, гостиной или на улице. Он явно приехал в Лайон Парк не для того, чтобы со стороны наблюдать за моими отношениями с Кавендишем.

Я все же открыла дверь. Выглянула наружу, скользнув взглядом по длинному, погруженному во тьму коридору. Джеймс, в нетерпении переминающийся у порога, почившие предки Кавендиша, спящие на стенах в деревянных склепах картинных рам — и больше никого.

- Входи, - пропустила его внутрь. В спальне, по крайней мере, нашего разговора никто не услышит. А он обещал быть за гранью откровенности.

Мы некоторое время молча смотрели друг на друга. Кузен здорово изменился. Вырос, возмужал, но при этом как-то ссутулился, почернел. Под глазами залегли темные круги — или это тени от неровного мерцания светильника? Да и взгляд стал другим. Требовательным, цепким, пробирающим до костей. Да... Неужели Алисия права, и от прежнего, озорного и легкомысленного мальчишки О'Брайана почти ничего не осталось?

Неужели в этой метаморфозе виновата я?..

Юноша растолковал мое смятение по-своему. Беседовать, оказывается, он и не собирался.

- Как же я скучал... - выговорил он и, резко придвинувшись, крепко обнял меня.

- Джеймс! - предупреждающе выдохнула я, но мой протест потонул в мягком ворсе его твидового костюма. Он не слышал, или не хотел слышать. Не дав возможности опомниться или воспротивиться уже по-серьезному, обнял за талию, полез целоваться.

- Ах ты ж!.. - на мгновение отстранился, облизывая прокушенную губу, но тут же приник снова. Прижал меня к стене, резко дернул за конец пояса, развязывая узел. Потянулся к подолу ночной рубашки, но я оттолкнула его — так сильно, как только могла, вложив в это движение всю свою злость.