Наездницы

Я бросила повод Брайта и поспешила к Лютеру, обращаясь к нему тихо, успокаивающим тоном. Боковым зрением я видела, что мистер Холмс опустился на колени перед Рэчел, держа ее обеими руками за плечи.

– Все хорошо, – бормотала я. – Все хорошо.

Но когда я уже почти подошла к Лютеру, сова выровнялась и пролетела рядом со мной, так близко, что я могла ее коснуться. Ее крыло было надломлено.

– Теа!

Я обернулась. Сарабет показывала на ворота, которые я оставила открытыми. Брайт, пятясь, вышел из них, и я увидела, что его раздувшиеся ноздри пылают, а белки глаз сверкают. Уши он плотно прижал к голове. Он пятился очень быстро, а затем привстал на дыбы. Декка упала ему на шею.

– Сползай на землю, – завопила я. – Сползай!

Рэчел не умолкала, и мне пришлось кричать во весь голос, чтобы Декка меня услышала, но все равно крик был недостаточно громким.

Тут Брайт, как я и предвидела, сорвался с места и понесся к конюшне. То, что я оставила ворота открытыми, было самой ужасной из всех возможных ошибок. На такое был способен только новичок. И я отчетливо помнила, как это произошло, этот момент беспечности, промах из той же категории, что и незатянутая подпруга.

– Теа, – произнес мистер Холмс, и его голос звучал почти спокойно. – Останови его.

Я бросилась бежать, но Брайт уже скрылся из виду. Завернув за угол, я увидела, что он уже скачет во весь опор, распластавшись над землей, как всегда делают лошади, когда они насмерть перепуганы. Декка прильнула к лошади. Теперь она могла упасть, только если бы сама этого захотела. Но она оцепенела от ужаса.

Все, кто в это время находился в манежах, замерли. Около дюжины лошадей стояли, насторожив уши и пытаясь определить причину паники. Элис Хант смотрела на меня, а не на Брайта, и ее лицо превратилось в маску ужаса. То, что мне удалось добиться такой реакции от Элис Хант, которая никогда ни на что остро не реагировала, перепугало меня еще больше. Леона в упор смотрела на меня, хотя ее лицо оставалось бесстрастным. Она покачала головой, как будто с самого начала знала, что эти уроки закончатся катастрофой.

Мистер Альбрехт перемахнул через ограду и бежал ко мне с криком:

– Поверни его, поверни его, поверни его, поверни его! – Эти слова обрели какой-то странный ритм, и начало казаться, что мистер Альбрехт кричит: «Пырни его, пырни его, пырни его». От паники он проглатывал целые слоги.

– Останови его! – раздалось у меня за спиной. – Останови его скорее!

Это требование было совершенно бесполезным. Декка издала жуткий, похожий на стон звук. Я зажала уши руками. Но тут Брайт добежал до конца тропы и резко свернул налево. Декка свалилась в противоположную сторону, направо. Он не ударил ее копытами по голове, что тоже было большой удачей, ведь он легко мог ее зацепить. Она упала очень аккуратно, почти грациозно соскользнув с седла.

Мистер Холмс бросился к дочери. Обгоняя, он зацепил меня за плечо, и я упала.

– Вызови врача, – крикнул на бегу мистер Холмс. – Скорее!

Глаза Декки были закрыты, как будто она уснула.

Я вскочила и побежала. Это было одно стремительное движение. Я лишь однажды оглянулась на девочек и их лошадей, застывших, подобно статуям. Сарабет спешилась и тихо плакала, стоя рядом с Лютером. Она даже не повернула голову, когда мимо нее пробежал мистер Альбрехт, преследовавший убежавшего Брайта, которого необходимо было срочно найти, пока он не заблудился в горах.

Я выбежала из леса на Площадь и истошно закричала:

– Хенни!

Я кричала до тех пор, пока рассерженная девушка не выскочила из домика воспитательниц.

– Декка ранена, – выдавила я из себя, и Хенни тоже закричала, требуя, чтобы выбежавшая вслед за ней Доуси срочно вызвала врача.

Мы бросились бежать обратно через лес. Хенни настолько меня опередила, что я вскоре потеряла ее из виду. Ее быстрота меня удивила. Мне казалось, что у меня в груди все кипит, и с каждым вдохом я издавала клокочущие звуки. Я перешла на шаг и попыталась отдышаться. Мне хотелось, чтобы начался дождь или снег или поднялся ветер. Все, что угодно, лишь бы не ощущать этого ужасного одиночества. Я обхватила себя обеими руками.

Никто не заметил меня, когда я вышла из леса. Девочки и их лошади исчезли. Мистер Холмс продолжал стоять на коленях возле Декки. В таком положении он казался совсем маленьким. Мистер Альбрехт прижимал ладонь к ее лбу. Рядом с ним стояла открытая аптечка. Пузырек с йодом перевернулся и разлился. Сарабет сидела рядом на корточках, раскачиваясь взад и вперед.

Я сосредоточилась на узоре, нарисованном ручейком йода на грязно-бежевом песке. Это был сложный орнамент, случайный, а потому совершенно невероятный. Но крови не было.