Нафанаил и другие

тапками в недрах дома.

Отец напряженно молчал, глядя на приготовления девочки к охоте.

*Охота.

Глупышке было жарко. Она тяжело дышала и пахла молоком.

Брат сломался первым.

Он любил меня преданно, я знал это!.. но как всякий нормальный мужик, не понимал,
как же можно мучить ребенка?.

Он лизнул ее ложку с молоком, привязанную к палке, наивно вякнул «чао»,

как будто бы расстался с ней пять минут назад, и дал себя поймать,
замирая от трепета и восторга, что вся эта котовасия окончилась миром.
Поверьте! Уж, я-то его хорошо знаю.

Мне тоже было ЕЁ бесконечно жаль.

Из-за нас, в жаре, на четвереньках, почти рыдая, она провела столько часов
в надежде на свою хитрость.
Ох, эти женщины! Как легко им терзать мужские сердца…
Я скрепясь, плюнул на свои принципы,– руки, так руки!– на трясущихся лапах,
вытанцовывая ослабевшую робость крайней степени, шёл в выходу из своего
убежища, выдавая себя за абсолютно иное существо.
Ложь во спасение!
Гордость она бы мне не простила, вся такая малиновая, разгоряченная, и в поту.
Только испуг, – ясно ведь!

Её горячие голые лапки впиявились в мой больной бок, и я невольно взвыл,

отчего самому стало проще, потому что больше всего на свете нам с ней было
нужно примирение. Мы измучили друг друга недоверием и желанием властвовать
другим, проголодались, перегрелись, исцарапались под этой ванной, перепачкались
в цементных застывших крошках и отчаянно проголодались.

=Мог ли, смел ли я мучить ЕЁ долее?!!.. своими дикими манерами?!!

Я решил, что это бесперспективное дело, и пусть, на маму она не похожа, но мама –

тоже, отнюдь не идеал!.. Она вылизывала, увы, еще и сестру, и брата!
А от НЕЁ!.. пахло только этим единоутробным подхалимом!
Да. Жизнь сурова! Быть ЕДИНСТВЕННЫМ мне не выпало!
Что ж?!!!…

За это сразу можно навалять брату. Такая мне пришла замечательная мысль!

А все эти мисочки – это, вам, не просто так!!!

Туда, оказывается, положено класть тако-о-о-о-е!… Если научиться его правильно
цеплять зубами и подкидывать языком, то чувство неразделенной горечи отступает.
Это я проверил.
Творог с ложки – лучше молока мамы.
Молоко не мамы – хуже, но куда деваться?..
Палочки розовой колбасы – просто потрясные, если знать, за что их кусать и как
подкидывать для глотания!
Консервы для котят – так себе.
Сметана – отпад!.. (Кошачье молоко должно пройти, всё-таки, сертификацию. Что-то в нем не то!)
Сазан сырой – крутой брэнд!
Тунец консервированный – где-то между сазаном и колбасой!
Сухой корм в индюшачьем бульоне имеет странный эффект,– брат навалял мне подряд
дважды. Видно, не моя пища!

Но всё это такая ерунда, доложу я вам!..

По сравнению с молодостью и неискушенностью!

«Пища – это, конечно, да!»

Но если ее почему-то нет, то главное, чтобы были ЕЁ РУКИ!

Часть

II

*Некто.

Он был очень старым.

Он жил здесь долго. Очень долго!..
Он не страдал от боли, но совсем ничего не ел.

А потом он умирал. Как монарх!.. На ложе, молча, не прикасаясь к еде.

Он ничем не болел, и не оставил после себя ни запаха ужаса, ни жажды жизни.
Просто его лапы устали ходить, а сердце биться!..

Конечно, в такой жаре и молодому тяжело!

Попробовал бы я сигануть сразу на самую верхнюю полку под потолком, и у меня б
началось головокружение. А им оттуда пахло, ой-ой-ой, как!.. Он обсидел там каждый
сантиметр!

Конечно, если разобраться, то никакого страха-то и не было. Но иногда, всё-таки,

что-то неприятно холодело внутри от мысли, что он внезапно вернется и…
МЫ СТАНЕМ ЛИШНИМИ.

Но он не возвращался.

Брат первым понял, что ЕЙ тяжело о нём вспоминать. И этот дамский угодник

юлил перед ней так, что даже покорил мое суровое сердце. Он утешал её, как мог,
претворяясь беспомощным маленьким недоумком. Однако, он так продвинулся
в новых отношениях, что я загрустил. ОНА хвалила его, гладила, кормила с ложечки,
брала на руки и утешала, когда он надрывался, как резаный.

Я чувствовал, что глубоко-глубоко ухожу в себя.

Лаз в моё убежище был заткнут, я проверил. Оставалось отсиживаться по самым
темным углам.

Тип и тетка не обращали на нас никакого внимания, а ОНА на меня сердилась.

Я это знал и чувствовал. Ну, что ж?.. Время лечит.

Только я не понял, почему нас заперли на ночь. Я бы мог поискать еще какое-нибудь

убежище! Здесь-то пахло им, старым хозяином! И глаза ее были совсем грустными,
когда она приносила нам еду.