Наглец

Началось всё со звонка Софии за две недели до моей свадьбы — она истерично прокричала мне о том, что на неё не придёт, так что мне придётся подыскивать себе новую подружку невесты. Выбить из неё по телефону причину мне не удалось, поэтому я, отпросившись у Николая Александровича, вызвала такси и поехала к ней. Это могло бы вызвать удивление у кого угодно, потому что София — последний человек, который заслуживает сочувствия, но… В этом суровом мире, где я живу уже довольно давно, она была одной из немногих, кто был рядом в трудную минуту — пусть даже она презрительно кривилась на мои редкие жалобы, которые позже от такого отношения и вовсе сошли на нет.

У неё что-то случилось, и я должна была быть рядом.

Загородный дом четы Миненко находился примерно в пятнадцати километрах от кольцевой дороги, что окружала наш город, словно пояс; это считался элитный район, в котором и у моего босса был дом, но мне он никогда не нравился — даже для меня здесь было слишком тяжело дышать.

Вот где действительно золотая клетка.

Увидев меня на пороге своего дома, София сначала удивилась — такого неподдельного изумления я ещё ни разу не видела на её лице — а после расплакалась, кинувшись мне на шею. Теперь уже наступила моя очередь для пребывания в шоке, но я быстро взяла себя в руки: привела подругу в столовую, усадила за стол, принесла стакан воды и велела рассказать, в чём дело.

— Он назвал меня старой, — всхлипывает София, и мои глаза автоматически округляются. — А ведь он всего на год меня старше!

София и Игнат знакомы чуть ли не с младенчества, потому что оба родились в этом элитном обществе, и их брак был спланирован примерно в то же самое время. Такое часто бывает, когда обе семьи достаточно известные и имеют одинаковое по силе влияние в мире бизнеса — для укрепления своего статуса.

Но ещё чаще подобные браки разваливаются, хотя причина, которую назвала София, более чем нелепа.

И пока подруга изливала мне душу, говоря, что не сможет после такого прийти с мужем на мою свадьбу и притворяться довольной своей жизнью, я задумалась над своей собственной: у нас с Бо ведь практически та же ситуация — с той лишь разницей, что брак со мной не сделает компанию его отца сильнее. Да и разница у нас в три года; если уж Игнат назвал Софию старой и отправился на поиски пассии «помоложе» — чего тогда в будущем ожидать мне? Понятное дело, что это не разобьёт мне сердце, но вот сочувствующих взглядов со стороны окружающих мне не нужно. Кем я в таком случае стану для них? Несчастной женой миллионера, которая настолько скучна, что не смогла удержать мужа?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌София всё всхлипывала, размазывая по лицу разводы от туши, теней и Бог знает, чего ещё, и выглядела как никогда беззащитной и жалкой. Готова ли я рискнуть и пойти по её стопам?

Я не знаю.

Не помню, кто из нас первым потянулся к бару — скорее всего, Соня, потому что я не любитель топить тоску в спиртном. Да и в принципе не любитель спиртного.

— Будешь? — тычет она в меня бутылкой из-под коньяка.

Качаю головой и на всякий случай отворачиваюсь.

— Как хочешь, — равнодушно пожимает она плечами. — А я выпью.

Переубеждать её — себе дороже, так что я даже не спорю, пока она наполняет свой бокал янтарной жидкостью.

Мы так и сидели в тишине, пока подруга «прикладывала подорожник на свою душу», как она выразилась, и после третьего бокала я уже попросту перестала считать, сколько она выпила.

А когда бутылка опустела наполовину, я заметила, что и в моей руке тоже очутился бокал, а мир вокруг как-то немилосердно вращается, но ругать за это Соню уже не могла просто физически: язык прилип к нёбу и отказывался ворочаться.

Но, может, мне действительно полегчает?

* * *

— Поль, может, тебе лучше не выходить за Аверина замуж? — слышу как сквозь вату голос Сони и моментально трезвею.

Ей тоже кажется, что я совершаю ошибку?

Я совершенно запуталась, хотя ведь ещё несколько недель назад была уверена, что поймала удачу за хвост. Почему-то именно в этот момент мне стало впервые по-настоящему страшно, даже руки пошли мелкой дрожью: правильно ли я поступаю?

— Почему ты так считаешь? — хриплю в ответ.

Она сосредотачивает на мне свои стеклянные глаза.

— Ну, ты не боишься, что через пару лет тебя постигнет та же участь, что и меня? — вскидывает она бровь.

Если бы не было так страшно — рассмеялась бы с выражения её лица.

И всё же я пытаюсь удержать лицо.

— Меня подобное не пугает.

— Не будь такой самоуверенной, Молчанова — кривится София. — Ты, конечно, хорошенькая, но не настолько, чтобы тебя любили один раз и на всю жизнь.

Мой рот распахивается от удивления — и этого человека я приехала утешать?!

— Не могу поверить, что ты это сказала, — роняю и поднимаюсь на ноги, но Миненко ловит меня у самой входной двери.

И дело здесь не в том, что я действительно самоуверенная, а в том, что София в принципе допустила мысль о том, что я не заслуживаю высоких чувств.