Награда для Регьярда

‒ Это ведь… ‒ правительница еле сдержалась от слов обвинения в адрес супруга, ‒ неправда…

Последние слова дались Ульге с трудом.

‒ Правда, еще какая! Так что у Илвара теперь не должно остаться причин, чтобы не поквитаться с Регьярдом.

‒ А сам ты не желаешь поквитаться за дочь? ‒ сквозь зубы процедила молодая женщина. ‒ Ведь ею ты дорожил больше, чем другими своими дочерями. Или утрата эта быстро позабылась?

‒ Ты ‒ тоже хороша! ‒ прошипел Хельдог, вцепившись жене в белокурые локоны. ‒ Твоя была идея подсунуть мне в зятья этого слабохарактерного выскочку! Думала, что сможешь обскакать меня в плетении интриг? Не выйдет! Мне уже не мало лет, но хитрость я чую за версту. Решила освободить трон себе и своему сыну?

От этих слов Ульга похолодела, перестав вырываться из ещё крепкой хватки мужа.

‒ Бледнеешь, милочка? Вот и правильно! Ибо терплю я твои выходки только потому, что мне действительно нужен наследник, ибо враги после моей смерти сползутся ото всюду и начнут рвать мою страну в клочья. Не из любви же к тебе я перерезал глотки тем идиотам, что, пройдя через твою постель, шептались за моей спиной? Мне не нужны свидетели моего же падения!

Хельдог грубо оттолкнул жену.

‒ Поэтому я намерен жить долго, как только это возможно, ‒ старик выпрямил сгорбленную спину и привел свой сюртук в порядок, ‒ ведь наследника необходимо хорошенько подготовить к управлению страной.

Выделив слово «наследник» особенно тщательно, правитель внимательно посмотрел на жену. Бледная Ульга ничего не сказала, ничем не выдала свои настоящие мысли, но и оправдываться не стала. Хельдогу это понравилась. Начни девчонка причитать и заламывать руки, потеряла бы все его уважение и положение при нем же. Сам Хельдог еще и хорошенько поколотил бы её, остриг собственноручно и сгноил в дальней обители. А так ‒ крепка на нервы. Молодец!

‒ Поэтому, моя дорогая женушка, ты сейчас отправишься к своему братцу, и распишешь ему в красках страдания Унбара, да так, чтобы у Илвара не осталась никаких сомнений в том, чтобы отправится в Гримхайл во главе основного войска.

Ульга шла в направлении покоев кузена, обливаясь слезами ненависти и отчаяния.

«Издохни, Хельдог! ‒ мысленно, в сердцах, проговаривала каждое слово молодая правительница, давясь отчаянием, безысходностью и жалостью к себе. ‒ Издохни же уже поскорее, чертов ублюдок!»

У дверей в покои Илвара, обессиленная женщина прислонилась лбом к прохладной дубовой панели. Мало того, что она почти потеряла Унбара из-за собственной опрометчивости. Так теперь придется Илвара уговаривать идти на верную смерть ‒ в пасть раненому тигру.

Слухи о том, что Регьярду благоволит сам дьявол, были слишком распространены, чтобы быть выдумками суеверных простаков. Почему-то Ульга была уверена, что Илвара она больше не увидит.

Глава 21

Силар

Они шли за мной от самого лагеря. И это меня сильно беспокоило. Заморский лекарь ‒ в одеждах уроженца Восточного Хингая ‒ не впустил меня на территорию селения. Мне казалось, что именно восточные и южные лекари прибыли туда вместе с Регьярдом, раньше они не обращали на меня никакого внимания. Лишь один из них, старик, который волочился за Регьярдом еще в крепости, присматривался ко мне более тщательно, но он, как раз-таки, в лагере появлялся довольно редко.

Долгое время я не боялась, что на меня будут обращать внимание, слишком неприметной я была, одежды мои были такими же серыми и невзрачными, как и у местных беженцев. Но люди стали слишком часто и много говорить обо мне, восхваляя мои настои, которые теперь готовила я под бдительным надзором старой шаманки. Из-за того, что я ужасно уставала, к вечеру я теряла сознание от бессилия прямо подле чадящего очага. Поэтому Тенхай иногда заставляла оставаться в хижине, чтобы немного передохнуть.

Зелье, которое научила готовить шаманка действительно помогало, люди стали крепчать, в их глазах засветилась надежда. Только и северяне заметили перемены, произошедшие в селении.

‒ Старайся меньше попадаться на глаза моим людям и людям владетеля, ‒ однажды шепнул мне, проходящий мимо Унбар, ‒ волхв Регьярда стал следить за тобой.

От неожиданности, я чуть не уронила свою ношу на камни дороги. Из страха, быть замеченной и, на худой конец, узнанной, я стала еще реже посещать лагерь. Вот и накануне меня не было в селении, но все сегодняшнее утро меня одолевала тревога, какую я не испытывала раньше. Неужели что-то случилось, пока меня не было?

Предчувствие оправдалось, когда меня не пустили за ворота, а вышедший из сторожевого дома хингаец источал желчь и презрение, выпроваживая меня вон. Еще хуже я себя почувствовала, когда поняла, что за мною следят. И даже не просто следят, а идут по пятам от самого лагеря пятеро мужчин, с каждым шагом сжимая кольцо вокруг меня. Что может сделать одна девица, окруженная пятью воинами?

В беспокойстве и страхе, я отважилась завести их в глубь старого леса, подальше от хижины Тенхай. Она, конечно, умела чудить, но это не значило, что она может всех одолеть. Не пугать же их огромным черным котлом, где мы готовили лекарство.