Награда

Последние недели в мае у обоих выдались очень напряженными. И Кристофер предложил после Каннского фестиваля провести несколько дней на юге Франции. Этакий запоздалый медовый месяц. Один из фильмов, к которому он писал музыку, как раз закрывал фестиваль. Сейчас Кристофер был целиком поглощен работой над новой картиной. Несколько раз он приглашал Гаэль в студию, предлагал послушать то, что успел сделать, и высказать свое мнение, которое он очень ценил.

Ее буквально завораживал творческий процесс и безоглядность, с которой он бросался во все, что делал. Он был очень талантлив и одержим работой.

Гаэль и сама с удовольствием приходила к нему в студию, любила наблюдать, как создаются шедевры. Кристофер работал с новейшим оборудованием: синтезаторами, клавишными, — и всегда ей первой играл только что написанную мелодию.

Через неделю после свадьбы Гаэль наконец удалось поговорить с Доминикой. Та ни о чем не спросила, вообще предпочла не говорить на тему свадьбы. У Гаэль было такое ощущение, словно у нее перед носом захлопнули дверь.

В марте она попыталась опять пригласить Доминику приехать на весенние каникулы, но та резко отказалась и заявила, что не намерена менять планы и поедет с подругой в Палм-Бич.

К этому времени музей уже вовсю работал, и посетителей не убавлялось. В апреле Гаэль поздравила Доминику с восемнадцатилетием и по ее тону поняла: что-то изменилось. Она хотела навестить дочь в колледже, но та сказала, что у нее экзамены и совсем не будет времени.

— Что-то случилось? — встревожилась Гаэль, проклиная дистанцию, которую установила между ними дочь.

— Не то чтобы…

Последовала долгая пауза, прежде чем Доминика объяснила:

— Сегодня меня известили о переводе денег первой части трастового капитала на мой счет.

Она явно была потрясена, что неудивительно: Гаэль знала, как велика сумма. Первый перевод составлял пять миллионов долларов, что было значительно больше, чем могла себе представить Доминика. Такие суммы делали наследство отца куда более реальным и придавали вес и правдоподобие ее упрекам в адрес матери. За одну ночь она стала богатой независимой наследницей и могла делать все, что хочет. Причем не когда-то в отдаленном будущем, а прямо сейчас. Попечители фонда поставили ее в известность, что в двадцать один год она получит десять миллионов, ту же сумму ей переведут в двадцать пять лет, в тридцать лет — двадцать пять миллионов и по сто миллионов — в тридцать пять и сорок лет. Последние двести пятьдесят миллионов она получит в пятьдесят лет. К этому времени ее состояние будет составлять полмиллиарда долларов, даже если без новых инвестиций.

Роберт оставил Гаэль весьма значительную сумму, и она была ему очень благодарна, но Доминика получит столько, сколько ей и не снилось. Гаэль всегда волновало, как восемнадцатилетняя девушка справится с такой суммой, даже если для своего возраста удивительно хорошо разбирается в финансах. Всю жизнь Доминике придется нести бремя ответственности, которая прилагается к таким деньгам.

— Никогда не думала, что будет так много, — совершенно пораженная, призналась она матери.

— Тебе придется научиться управлять своими капиталами. Для этого есть советники отца: они помогут распоряжаться деньгами благоразумно.

Ее заветной мечтой было, чтобы в душе дочери зародилось сострадание, но ничего подобного не произошло. Ей никогда ни в чем не придется нуждаться, но Гаэль опасалась, что такие деньги повлияют на ее образ мыслей, окончательно искалечат и позволят считать, что она имеет право презирать окружающих, как это делает сейчас. Она уже встала на этот путь, и если ничего не изменится, ее ждет одиночество.

Доминика была явно растеряна и ошеломлена, не знала, что сказать, и через несколько минут распрощалась под предлогом встречи с друзьями. Это был первый день рождения, который дочь провела без нее, и Гаэль было не по себе. Но Доминика не позволила ей приехать, да и, похоже, ей совершенно не хотелось видеть мать. Гаэль ничего не могла поделать: не принуждать же дочь к общению. Они увидятся в июле, когда Гаэль и Кристофер поедут на отдых в Саутгемптон, если, конечно, она захочет их навестить. Гаэль очень надеялась, что захочет. Кристофер был уверен, что нет. Слишком Доминика стремилась отомстить матери, ранить ее побольнее, и это у нее прекрасно получилось, потому что Гаэль любила ее. Кристоферу было больно видеть это. Ситуацию было невозможно изменить из-за уязвимости Гаэль и отсутствия сердца у Доминики.

В мае Гаэль слегла с гриппом, целую неделю провела в постели и, воспользовавшись случаем, читала, на что раньше не хватало времени из-за работы. Даже вернувшись в офис, Гаэль все равно чувствовала себя плохо: кружилась голова, тошнило, — поэтому пришлось обратиться к доктору. Кристофер пропадал в студии звукозаписи, так что она решила его не волновать и отправилась одна.

После долгой беседы и осмотра Гаэль вышла из кабинета с таинственной улыбкой и отправилась домой.