Найди меня. Сейчас

– А я и не думал, что оба кофе для тебя. Только себе ты бы взяла один большой, – заявляет он, и уголок его рта приподнимается в озорной улыбке.

– Сэм зайдет в гости, – объясняю я. – Тот, с фотографии. Помнишь?

– Ага, – отвечает Рис, и я могу поклясться, что в его голосе что-то изменилось. – Желаю хорошо провести время на свидании.

– Никакое это не свидание! – тороплюсь добавить я, но не знаю, слышит ли он, потому что в этот момент начинает делать молочную пенку.

Рис ставит два кофе в картонную подставку, а рядом – пакет с маффинами. Положив на стойку десятидолларовую купюру, я собираюсь еще что-то сказать. Мне так понравился мимолетный флирт между нами, у меня почти побежали мурашки по коже. А я все испортила. Но ничего не могу придумать. В голове пустота. Не каждый день со мной такое случается.

– Ну, что ж, – говорит он и кладет передо мной сдачу.

Я забираю все и улыбаюсь ему. Ничего лучше мне на ум не приходит.

– До встречи!

На улице я почти врезаюсь в Сэма.

– Привет! – слишком восторженно восклицаю я, и он обнимает меня в знак приветствия. Я оглядываюсь на дверь кафе. И в тот миг, когда мы с Рисом встречаемся взглядами, он быстро отворачивается и исчезает в дальнем конце зала. Я освобождаюсь из объятий Сэма и торжественно демонстрирую кофе и пакет с маффинами, хотя настроение у меня испортилось и шутить не хочется. Я мечтаю вернуться в кафе и сказать Рису, что он не понял и мы с Сэмом лучшие друзья. Но так я только выставлю себя на посмешище. Почему Риса должно это волновать? Потому что он сделал мне комплимент? Интересно, кто из бариста не делает комплименты постоянным клиенткам? И все-таки я надеюсь: то, что произошло между мной и Рисом, значит немножко больше.

Я устраиваю Сэму небольшую экскурсию по квартире.

– Ванная, – объявляю я, показывая налево. – Прихожая, – кивок на пол между нами, – и комната. – Я указываю вперед. – Квартира.

Он проходит в комнату и осматривается. Потом переводит взгляд на меня и выгибает бровь.

– Не говори ничего, в чем потом будешь раскаиваться, – советую ему.

– Я вообще ничего не говорю. – Слышу смех в его голосе. – Очень… э… по-другому у тебя тут все.

Я начинаю хохотать:

– Мне нравится, так что заткнись!

– Это главное. А если не думать о следах от протечек и об этой мини-кухне, о слепых окнах, о кресле, при взгляде на которое кажется, что ты в нем что-то выращиваешь, то здесь действительно очень уютно.

Я в шутку его пихаю, и Сэм притворяется, будто вот-вот упадет. Смешно жестикулируя, он валится в кресло, чтобы в следующую секунду вскочить и заявить:

– А теперь я хотел бы воспользоваться твоим душем.

– Ха-ха, очень смешно, – замечаю я. – Маффин?

– Умираю с голоду, – откликается Сэм и ухмыляется, глядя на меня.

16 Рис

Я лежу в кровати и уже несколько часов ворочаюсь с боку на бок. Как ни пытаюсь, заснуть не получается. Я читал, пока не начали слипаться глаза. Но как только выключил свет, мозг мгновенно пробудился. Я пробежался вокруг квартала, думая, что физические упражнения меня утомят. Потом выпил с Маликом отвратительного пива из банки и послушал его рассказ о том, как он ходил в гости к своей семье. В какой-то момент, представляя его идеальный мир, я почувствовал болезненный укол. У него в семье тоже не все идеально, но, похоже, они поддерживают друг друга.

Я снова заставляю себя закрыть глаза и ни о чем не думать. Но тут же представляю Тамсин.

Тамсин в кафе, Тамсин, которая краснеет от моего комплимента, Тамсин в объятиях того парня.

Я сжимаю кулаки. Это плохо. Не стоит так переживать. Я не могу себе этого позволить.

Тамсин, которая говорит, что рада меня видеть.

Я ревную. Осознание этого поражает меня. Я и не знал, что способен испытывать такие эмоции! У меня есть только два варианта. Или перестать думать о ней, или… Без понятия, что представляет это «или».

Тамсин, погруженная в книгу.

Как игнорировать мои опасения и сомнения? Можно ли просто позволить вещам совершаться?

Тамсин, которая кусает бейгл, облизывает губы.

Делать шаг за шагом. Я сумею?

Ее губы двигаются при чтении, а она этого даже не замечает.

Это такой риск, что у меня мурашки бегут по телу.

Я решаю подрочить. Чтобы избавиться от образов в голове и заснуть. Но когда начинаю тереть член, он, черт возьми, будто чужой, и я сдаюсь. Прижав к лицу подушку, чтобы не разбудить Малика, кричу от разочарования и беспомощности. Это отчаяние. Мое тело, чувства, которые меня захлестывают, – все мое существо мне чуждо.

Циркулярная пила с визгом распиливает вдоль первую дверцу. Я протягиваю управляющему Уолту вторую, и лезвие прорезает и ее, как бумажную.

– Вот и все, – говорит он, снимая защитные очки. – Я в мастерской, если понадоблюсь. Можешь пользоваться моими инструментами.

– Спасибо, сэр, – отвечаю я.