Найди меня. Сейчас

Джейд то и дело шлепает кого-нибудь из детей по рукам, чтобы они не ели из общей тарелки, или грозится выгнать их, если немедленно не успокоятся. Но никто не воспринимает ее угрозы всерьез. Терренс, отец Малика, ведет себя сдержанно и улыбается с довольным видом. Этот мужчина излучает силу, так что не сомневаюсь: он мог бы заставить всех успокоиться, если бы захотел.

Это был бы идеальный день, будь здесь Тамсин и будь я уверен, что с Джинни все хорошо.

Когда малыши ложатся спать, мы еще сидим и пьем вино. Джейд, Терренс, Жасмин, Малик и я. Гостиная не очень просторная, но обставлена уютно и со вкусом. В старом камине, который, по словам Терренса, никогда не работал, стоит большая свеча с тремя фитилями и излучает теплый свет, в дополнение к гирлянде на елке и маленькому торшеру за диваном. Жасмин положила голову на плечо Малику и закрыла глаза. Очевидно, они очень близки, и мне вспоминается рассказ Малика о том, что второй раз он попал в тюрьму после того, как его поймали на краже подарка для сестры. Я могу понять, каково это – любить кого-то настолько, чтобы рискнуть всем, лишь бы осчастливить этого человека. Хотя цена, которую ему пришлось за это заплатить, оказалась слишком высока. Но Малик все понимает и старается не повторять ошибок.

– Малик сказал, ты не поддерживаешь связь с семьей? – спрашивает Терренс.

– Нет, сэр, мы не общаемся уже несколько лет, – подтверждаю я. В обычных обстоятельствах меня бы смутил этот вопрос, но я знаю, что родственники Малика поддерживают его, несмотря ни на что, поэтому мне не так неловко.

– Значит, все это время ты был сам по себе?

– Да, так и есть.

– Сколько тебе лет? – интересуется Джейд.

– Двадцать один.

– Двадцать один и совсем никого. – Джейд вздыхает.

– Послушай, сынок, – говорит Терренс, и я почти вздрагиваю на слове «сынок». Давно меня так не называли. – Приходи к нам в любое время. Мы не так богаты, но тем, что есть, всегда поделимся с друзьями Малика.

Я сглатываю.

– Огромное спасибо, – произношу я, радуясь, что в полутьме вряд ли можно разглядеть эмоции на моем лице.

Когда мы собираемся домой, Джейд крепко меня обнимает, а Терренс хлопает по плечу. Жасмин, спрятавшись за гардеробом, робко пищит:

– До встречи, Рис!

Это был настоящий праздник, и я с легким сердцем иду рядом с Маликом по увешанным гирляндами и огнями улицам.

Несмотря на замечательное Рождество и на то, что я много работаю, чтобы отвлечься, не проходит и секунды, чтобы я не скучал по Тамсин. По ее голосу, ее жизнерадостности, ее телу. Лишь теперь понимаю, насколько легкость, с которой, как казалось, мне удалось взять жизнь в свои руки, связана с ней. Пугающая мысль. Нельзя быть для Тамсин обузой.

Я решаю, что в оставшиеся до возвращения Тамсин дни займусь собой. С головой окунусь в жизнь, чтобы доказать себе, что могу это сделать.

В канун Нового года я работаю. После смены Олли спрашивает, не хочу ли вместе с ней и Че отпраздновать в баре в центре города. Хотя меня целый день не отпускает странное чувство, я принимаю приглашение. В конце концов, ходить в бары должно стать для меня чем-то обычным. Да и тени прошлого, которые преследуют меня, кажутся сегодня более реальными, чем всегда, и будет проще развеять их в компании, чем оставшись в одиночестве.

По дороге в бар я слушаю перебранку Олли и Че. И время от времени оглядываюсь, потому что тревожность, которую испытываю с утра, тяжело давит на грудь. Но, надо признать, специфичный разговор коллег отвлекает меня.

– Но если ты еще ни разу не спала с мужчиной, откуда тебе знать, что ты не любишь члены? – спрашивает Че.

Олли вздыхает.

– А откуда тебе знать, что ты не любишь пенисы? – парирует она.

– У меня есть свой. Одного вполне достаточно, – заявляет Че.

– Будь у тебя выбор между двумя сиськами и четырьмя, – не сдается Олли, – что бы ты выбрал?

– Четыре! – молниеносно выпаливает Че.

– Вот видишь! О чем тогда разговор? – отвечает Олли.

Я не сдерживаю смех, а Че с уважением цокает языком:

– Отличный аргумент, Олли, отличный.

Мы занимаем столик в баре «Вертиго», где все украшено гирляндами и серпантином и готово для новогодней вечеринки. Я выбираю место, откуда можно смотреть в окно. Че уходит за напитками. Из колонок звучит рок-музыка, сливаясь с голосами посетителей. Вся мебель из темного дерева, включая барную стойку, за которой на фоне зеркальной стены выстроился впечатляющий набор бутылок водки. Повсюду висят металлические вывески в стиле ретро и старые автомобильные номерные знаки. Приятная атмосфера.

Мы хрустим арахисом, пьем пиво, болтаем. Че рассказывает, как его родители нелегально пересекли мексиканскую границу и эмигрировали в США. Мы с Олли внимательно слушаем. Его мать тогда была беременна им. Они хотели обеспечить сыну лучшее будущее и ради этого поставили на карту свою жизнь. То же я сделаю для Джинни. Риск родителей Че оказался ненапрасным. Друг с гордостью говорит, что окончил старшую школу.

– Я, конечно, не такой умный, как мой младший брат, который наверняка и с колледжем справится, – продолжает он, – но родителям никогда не приходилось за меня беспокоиться.