Найти то...

Мне удалось немного отдышаться лишь спустя несколько минут. Рядом заходилась в кашле Ольга, а на том месте, где только что стоял Судзуки, громоздилась куча мала разбитых ящиков рухнувших сверху, аккурат на воинственного японца. Винтовка валялась неподалеку, но шансы, что придавленный переводчик доберется до нее, были близки к абсолютному нулю. Ниже пояса его основательно засыпало самым разным японским барахлом: от ботинок (как позже выяснилось только "левых") до тяжелых пулеметов, уж не знаю какой модели. Н-да, как сказал поэт: "те, кто выжил в катаклизьме пребывают в пессимизьме".

Находясь в каком-то помрачении, я, пошатываясь, двинулся к призывно белеющей впереди голове переводчика. И оцепеневший разум даже не попытался взять под контроль переполненное жаждой убийства тело. Плевать. На все плевать! Никакие доводы рассудка не помешают мне отделить эту вероломную седую голову от беспомощно шевелящегося тела. Слышишь, Витька, сейчас он свое получит! Знаю, это не поможет, тебе, но поступить иначе просто не могу. Даже если небо упадет на землю, я не остановлюсь. Меч взлетел в моих руках диковинной птицей и уже начал стремительный разбег, как вдруг…

– Он жив! – крик Ольги разорвал зловещую тишину, и я замер в неловкой позе с нацеленным в потолок мечом.

Не может быть! Я же сам видел пулю в его сердце! Но быстрый взгляд, брошенный жену, смеющуюся и плачущую одновременно, отмел далеко в сторону все сомнения. Я рванулся обратно, напрочь позабыв о Судзуки (в конце концов никуда он не денется), и упав на многострадальные колени рядом с Витькой впился взглядом в его грудную клетку. Да, все верно. Витькино сердце, подергиваясь от боли, упрямо продолжало проталкивать кровь в артерии. Бред какой-то! Так не бывает!

– Так бывает иногда, – отвечая на мою невысказанную мысль, тихо произнесла Ольга, – Никто не знает почему, но официальная медицина знакома с такими фактами. Если бы здесь был врач…

Я прекрасно понял, что она этим хотела сказать. Да, Витька пока жив, но выжить у него нет ни малейшего шанса. И у нас, пожалуй, тоже. Потому что последний приступ сейсмической активности обрушил своды второго тоннеля, завалив единственный путь к спасению. Оборони, царица небесная! Услышав за спиной деликатное покашливание, я вспомнил о не приведенном в исполнение приговоре и снова двинулся в сторону Судзуки. Намерения мои были прозрачней здешней воды, он прекрасно понимал, чем дело кончится, но даже виду не показал, что это его хоть на йоту волнует. Когда между нами осталось не больше шага, японец, умудрился вывернуть шею, так, что глаза наши встретились, и вдруг я вдруг отчетливо понял, что решительности у меня заметно поубавилось. И все же… И все же меч опять начал движение вверх, хотя далеко не так быстро, как в первый раз.

– Если ты сейчас убьешь меня, то твой друг очень скоро умрет, – очень спокойно произнес Судзуки, не спуская с меня глаз, – Дай слово, что не причинишь мне никакого вреда, и я спасу его.

Однако, какая наглость! Чтобы я пошел на поводу у этого человека! Да я..!

– Я согласен, черт побери! – рявкнул кто-то другой моим голосом, – Даю слово, что если ты спасешь Витьку, то останешься жив и здоров! Но если тебе вдруг взбредет в голову меня обмануть, урод самурайский..! Да я из тебя…

Судзуки только слегка улыбнулся, слушая мои маты, видимо запоминая еще неизвестные выражения. Японец продолжал улыбаться все время, пока мы с Ольгой трудились в поте лица, освобождая его из под свалки, и во мне периодически вспыхивало желание вбить эту вежливую улыбку ему в глотку. Желательно, вместе с зубами.

Надо сказать, что старичку крупно повезло – никаких серьезных повреждений он не получил, и все благодаря тому, что первый свалившийся на него ящик был полон полусгнившей амуниции, смягчившей удары остальных куда более твердых предметов. Вытащив из кармана (он предусмотрительно не стал раздеваться, прежде чем нырнуть вслед за мной) хорошо знакомые моему телу иглы Судзуки присел рядом с Витькой и начал священнодействовать ими, останавливая кровотечение, вскрывая тайные резервы организма, и делая бог знает что еще. Ну а мне всего лишь осталось придумать, как нам отсюда выбраться.

Всего лишь! Да, загадку Сфинкса и то было легче решить! К тому же я постоянно отвлекался, наблюдая за действиями Судзуки, а ведь поиск решения требовал от меня предельной концентрации. Да, какая тут, япона мать, концентрация, если мне через каждые пять минут для собственного успокоения требовалось просвечивать Витьку ясновидящим взглядом! Не человек, а рентген прямоходящий! Как-то раз после очередного сканирования обезвоженного и обескровленного Витькиного организма, я тоскливо уставился на единственное связывающее нас с верхним миром отверстие. Жаль, что оно всего-то размером с кулак, иначе можно было бы попытаться… Конечно, можно! Мой не выключившийся вовремя рентгеновский взор, обнаружил в районе отверстия несколько скрытых трещин. Если хорошенько поработать кувалдой… Стоп, а зачем кувалдой?!