Наказание наградой

Но даже если бы схемы платы за результаты труда действительно давали преимущество, это нисколько не оправдывало бы применения чего-либо подобного в отношении детей. Учебная деятельность серьезно отличается от трудовой (учиться читать – совсем не то, что выполнять рабочие обязанности), а ученики – это совсем не то, что работающие люди (относясь к детям как ко взрослым, мы упускаем из виду целый ряд возникающих в данном случае вопросов развития), да и наши цели в обоих случаях различны (мы ведь особенно заинтересованы, чтобы установки на обучение, которые мы развиваем в детях, были устойчивыми). Наконец, если взрослые люди в целом должны зарабатывать деньги, чтобы прожить, того же нельзя сказать об отметках и прочих факторах внешней мотивации, применяемых к школьникам: последнее не представляет насущной необходимости, а значит, не может быть уподоблено первому.

Награды необходимы

Ученые-бихевиористы, как легко заметить, в особенности склонны утверждать, что без наград в области образования никак не обойтись, поскольку дети не станут делать всего полагающегося, чтобы получать знания, «в отсутствие своего рода поощрений, например похвал, отметок или признания»[984]. Или, как выражается другой автор, «если ученика просят сложить три и семь, то в чем будет заключаться для него внутренняя награда за правильный ответ?.. Учитель должен дополнять внутренние награды внешними поощрениями»[985]. (Утверждается, что это особенно верно в случае, когда «ребенку трудно дается учеба»[986] или когда образовательная задача не вызывает живого интереса.)

Я уже отвечал на эти возражения в части, касающейся якобы нужды использовать награды, чтобы люди выполняли неинтересную работу вообще (в главе 5), и в том, что касается применяемых допущений о побудительных мотивах детей учиться в частности (в главе 8). Доказательную базу для внешней мотивации строят на нескольких ложных дихотомиях: либо мы хвалим, либо храним суровое молчание[987] (а о возможности предоставлять информативную обратную связь почему-то забывают), либо мы налево и направо раздаем подкрепления, либо просто заставляем учащихся механически заучивать материал в надежде, что от этого выполнение ими учебных заданий автоматически[988] улучшится (а в этом случае не учитывается огромное количество небихевиористских подходов к обучению).

Точно такое же лукавство проступает в отстаиваемой бихевиористами точке зрения, что отвлеченным математическим задачам можно придать больше увлекательности, фактически предлагая ученикам взятки за их решение: здесь кроется допущение, что именно так и следует преподавать математику, а оно пренебрегает образовательными традициями, которые принимают во внимание способ, каким каждый ребенок активно формирует смыслы и познает мир – вместо того чтобы рассматривать ребенка как пассивный объект, призванный реагировать на поступающие от среды стимулы (см. главу 11 и, в частности, соображения Дьюи по поводу преподавания такой темы, как числа). Существует масса способов преодолевать педагогические трудности, например внимательно исследовать и обдумать, что именно мы задаем детям, как это учить и вместе с кем. Соблазнять их пряником вовсе не обязательно для решения педагогических проблем. А точнее, это никакое не решение, а попытка уйти от проблемы.

Награды работают

Бихевиористы очень редко обращаются к исследованиям, показывающим, что при выполнении ряда задач, и в особенности требующих некоторой творческой изобретательности, эффективность действий исполнителей падает, если им за выполнение этих задач обещаны награды. Вместо этого бихевиористы берут за основу более ранние лабораторные исследования, указывающие на увеличение числа актов оперантного поведения[989] или на улучшение выполнения механических задач, и обычно просто утверждают, что награды работают, а в одном случае даже дошли до того, что заявили: «Никто не оспаривает эффективности [наград]»[990]. Насколько я знаю, была только одна ответная реакция на исследование, показавшее, что поощрения подорвали выполнение детьми простой задачи: было заявлено, что, если бы наград давали больше, все обернулось бы совершенно иначе[991].