Наказанные народы

Одной из причин бегства населения в неоккупированные улусы были многократные случаи ограбления местного населения военнослужащими румынских частей и вермахта. Гоффман, который стремился изобразить немцев «благонравными» оккупантами, приводит документы, которые открывают возможность свалить все случаи грабежей на немецких союзников — румын. Однако из этих же документов вытекает, что и немецким военнослужащим отнюдь не был чужд дух грабежа и насилия. В частности, в приказе командующего немецким 52 армейским корпусом генералом пехоты Отта от 20 августа 1942 г. признаются факты грабежа со стороны солдат его корпуса[211]. В ряде немецких приказов говорится о грабежах населения со стороны солдат 6 и 7 румынских армейских корпусов. В связи с этим было созвано специальное совещание, поскольку насилия, чинимые солдатами, вызывали возмущение калмыцкого населения[212]. Германское командование прекрасно отдавало себе отчет, что неузаконенное ограбление и насилие ведут к разложению армии и сеют ненависть к оккупантам среди местного населения.

Как и повсюду, с недовольными расправлялись жестоко. На территории Калмыкии гитлеровцами было расстреляно около 2 тыс. мирных жителей и военнопленных[213].

Конечно, правильное представление о масштабах и формах сотрудничества с немцами могли бы дать сведения о социальном лице калмыцких коллаборантов. Но такие данные фактически отсутствуют как в работах советских авторов, большинство из которых калмыцкие историки, так и в работах западных зарубежных исследователей. В работах калмыцких историков говорится, согласно установившемуся трафарету, что с немцами сотрудничали бывшие кулаки, белогвардейцы, часть ламаистского духовенства. Гоффман говорит, например, о том, что большая помощь была оказана Доллю со стороны части ламаистского духовенства, которая выступала как бы посредником между оккупационной властью и населением. Существовал план отправки в Тибет к далай-ламе делегации для получения его одобрения сотрудничества с немцами.

Крайне скудны сведения о социальном лице даже ближайших сотрудников Долля по «Калмыцкому кавалерийскому корпусу», сформированному осенью 1942 г. Полностью отсутствуют данные о социальном происхождении среднего офицерского, унтер-офицерского и рядового состава корпуса. Кое-что известно лишь о профессиях лиц из ближайшего окружения Долля. Главным образом это были педагоги — одна из наиболее распространенных специальностей среди интеллигенции малых народов СССР. Большинство из них служило ранее в рядах Красной Армии и затем дезертировало. Среди старшего командного состава лишь один, командир эскадрона Бассанг Огдонов, явно крестьянского происхождения[214].

Формирование гитлеровцами калмыцких кавалерийских эскадронов началось в сентябре 1942 г. По сообщению Калмыцкого обкома ВКП(б) от 18 ноября 1942 г., за два месяца было завербовано 200–250 человек. В том же документе дается и стандартная социальная характеристика завербованным, проверить правильность которой невозможно, — бывшие гелюнги, зайсанги, кулаки и подкулачники, буржуазные националисты, дезертиры и уголовники[215].

В том же документе говорится, что фашисты пытаются опереться на бывших кулаков, попов, белоэмигрантов и дворян[216].

В другом, более позднем, документе Калмыцкого обкома партии[217] указывается, что «в ходе оккупации численность бандитских групп увеличилась и усилилась активность их действий».

М. Л. Кичиков в своих опубликованных работах не приводит больше никаких данных о численности «бандитских групп» и ККК. Однако в рукописи диссертации он ссылается на докладную записку Калмыцкого обкома партии в ЦК ВКП(б) от декабря 1942 г., в которой говорилось следующее: «Большинство бандитских групп фашисты свели в так называемый «калмыцкий добровольческий легион» (10 кавалерийских эскадронов — всего 1500 человек)[218]. В документе упоминаются также и разведывательные группы. Исследователь приводит данные, почерпнутые им, как он пишет, из немецкого трофейного документа, согласно которому к лету 1943 г. «Калмыцкий кавалерийский корпус» состоял из 4 кавалерийских дивизионов, каждый из них в свою очередь имел 5 эскадронов, а также другие подразделения[219]. М. Л. Кичиков не указывает общего количественного состава. Это делает Гоффман, который приводит в своей книге ряд документов, одним из них является, очевидно, и использованный Кичиковым. Согласно этим документам, первоначальная численность ККК — 2200 солдат. После ухода из Калмыкии корпус насчитывал 3000 человек. Кроме того, в корпусе было 92 чел. немецкого военного персонала[220]. В июле 1944 г. корпус насчитывал 2917 рядовых, 374 унтер-офицера и 147 офицеров, калмыков по национальности. Гоффман полагает, что к концу войны в корпусе было не менее 5 тыс. человек[221]. Однако следует иметь в виду, что после ухода из Калмыкии в корпус влились разнородные враждебные советской власти элементы и они не обязательно были калмыками.