Находка для шпиона

Казалось, Эмма ничего не слышала. Бешено тараща на него глаза, она как заколдованная твердила:

– Димочка, я не виновата! Не надо, Димочка! Димочка, не надо!

Меж тем Коломатников поймал брыкающуюся вдову за волосы и, притянув её голову к себе, взглянул прямо в глаза:

– Опять обдолбалась! Опять? Что я тебе обещал?

Брезгливо оттолкнув её, он отошёл и в тот же миг к вдове двинулись Серые.

– Он убьёт меня! Он убьёт меня! Нет, нет… Я ничего не говорила! – отбиваясь от Серых, заголосила Эмма и, словно цепляясь за последнюю соломинку, оглянулась на меня. – Он убьёт меня! Не надо! Ди-имочка!

Серые лихо выволокли вдову из комнаты. Коломатников чуть задержался, оглянулся на меня и качнул головой. Повернулся и шагнул за порог. Дверь закрылась. Несколько секунд ещё я слышала крики вдовы, потом всё стихло.

Судорожно выдохнув, я вытерла пот со лба. Меня трясло. Теперь-то я сообразила – весёлая вдова наркоманка. Можно даже предположить, кто этому увлечению способствовал. Но дикий, какой-то нечеловеческий страх в её глазах, когда она увидела Коломатникова, меня потряс. Она же только что рассказывала об их взаимной любви! Так, мне ясно только одно – торчать в этой комнате и ждать, пока меня так же, словно овцу, вынесут на псарню, свинарню или ещё бог знает куда, я не могу. Не знаю, смогли ли они поймать Мегрэнь, но упоминание Эммы об Алиске в прошедшем времени мне не нравилось.

Я вскочила, кинулась в ванную, умылась холодной водой. Конечно, идти на таран головой как сегодня днём я не стану. Голова, в конце концов, одна-единственная. Вернулась в комнату, схватила найденный ранее карандаш и осторожно двинулась к двери, в которую несколько минут назад вынесли вдову. Дверь оказалась весьма добротной и, ко всему прочему, запертой. Я бестолково потолклась возле, аккуратно дергая ручку, потом, шепотом чертыхаясь, подошла к двери, ведущей на лестницу. Прислушалась. Снаружи царила тишина. Я потихоньку открыла щеколду и, осторожно надавив на бронзовую ручку… едва не вывалилась из комнаты! Неслышно охнув, я ввалилась обратно, прикрыв дверь. Всё это время она не была заперта! Видимо Раввин, в сердцах ахнув ею о косяк, в бешенстве позабыл о такой мелочи. Стараясь унять сердце, я прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Там горит свет, с одной стороны это хорошо, а с другой – плохо. Если что, главное не выказывать страх, вести себя естественно и непринужденно… Всё, пошла!

Приоткрыла дверь и почти шагнула… Грохот, сотрясший стены, заставил меня присесть. Невесть откуда взявшаяся неведомая сила вырвала из моих пальцев ручку двери, отчего та шарахнула, словно гаубица, о стену, а меня забросило обратно в комнату. Я рухнула на ковёр. Сознаюсь, хотела о чём-нибудь подумать, но не знала о чём. Глупо же было думать, что это землетрясение!

– Нет, ребята, – тряхнув головой, пробормотала я и упрямо двинула в сторону двери, правда, пока на четвереньках, – вы меня и землетрясением не остановите…

Высунула голову в коридор, повертела туда-сюда. Кажется, стало ещё тише, чем до грохота. Я поднялась на ноги и, держась за перила, осторожно двинулась к лестничному пролёту, ведущему вниз. Едва я коснулась первой ступени, свет вдруг мигнул и погас, и всё погрузилось в темноту. От грохота я малость оглохла, а сейчас ещё и ослепла. Ситуация – зашибись! И неожиданно дом ожил… Послышались какие-то стуки, топот, приглушенные, но весьма взвинченные голоса. Я не могла сообразить, где всё это происходит, поэтому стояла, прислушиваясь, в надежде, что глаза хотя бы немножко привыкнут к потёмкам. Я не ошиблась. Через несколько секунд из чернильной тьмы проявились очертания перил, углов, ступеней… Где-то внизу появился неяркий белесый цвет, послышался слабый запах паленого. Шум усиливался, что-то громко затрещало. И вопрос, куда мне теперь деваться, сделался весьма актуальным. Я всё ещё судорожно дёргалась возле перил, не зная, на что решиться, когда краем глаза засекла какое-то движение. Вдруг этажом ниже, очень близко, что-то грохнуло, там затопали и закричали.

– Да ложись же! – заорал кто-то совсем рядом.

В то же мгновение неясная тень метнулась с лестницы ко мне в ноги, я заорала дурным голосом, ощущая, как кто-то, ухватив за щиколотки, рванул меня на пол. Я грохнулась плашмя, а раздавшийся где-то поблизости взрыв заглушил мои вопли. Одновременно вокруг бешено защёлкало, и прямо на меня сверху посыпалась мелкая штукатурка. Впрочем, штукатурка – это было полбеды. Вместе со штукатуркой на меня навалился дюжий мужик в чёрном, чрезвычайно жёстком камуфляже…

– Лежи, зараза! – перекрывая шум, проорал он мне в ухо, одновременно пытаясь загрести обеими руками мою голову куда-то под себя. – Лежи, убьют, дура!