Налейте бокалы, раздайте патроны!

— Мне нужен номер, — произнес поручик. — Вряд ли какие-то другие услуги может оказать ваше заведение.

— Вы правы, по поводу других услуг надо обращаться в соседний квартал, — хихикнул портье, — однако по поводу номера должен вас огорчить.

Произнося это, он постукивал ногтями по стойке, на которой были разложены рекламные бумажонки, прославляющие это заведение. Хотя кому может понадобиться реклама в этом захудалом городишке, где в мирное время чужих практически и не бывает? Тем более если учитывать то, что и гостиница здесь всего одна…

Поручик наклонил голову и вопросительно взглянул.

— Мест, к сожалению, нет, — продолжил свое содержательное повествование человек за стойкой. — Одно слово: война. Сами видите, господин обер-лейтенант, что делается. Войска сейчас — главные гости.

— Неужели ничего нет?

— Ах, да! — вспомнил портье. — Прошу меня извинить. За всей этой суматохой голова просто кругом идет. Правда, в одном номере есть свободная койка. Там уже есть постоялец, но если герр лейтенант поговорит с господином, туда заселившимся… — Портье красноречиво развел руками.

— Хорошо, я поговорю, — нетерпеливо сказал Голицын. — Какой номер?

— Двадцать четвертый, на втором этаже, — пояснил собеседник. — Позвольте нескромный вопрос, господин офицер?

— Слушаю вас.

— Вы с фронта? — разговаривая, портье успевал смахивать со стойки невидимую пыль, поливать цветочки и что-то насвистывать.

— Да, а что?

— Как это что? Мы ведь, понимаете, сидим здесь, как на пороховой бочке, — пояснил человек за стойкой. — У нас здесь ходят самые разные слухи по поводу приближения русских. Что вы мне на этот счет скажете?

— Не надо волноваться, — усмехнулся поручик. — Не все так плохо. Что за панические настроения?

— Вам легко говорить, вы человек военный. А я ведь в случае чего пострадаю и лишусь всего, — обвел рукой «краснолицый» помещение. — Я же совладелец гостиницы, в ней вся моя жизнь. Знаете, очень не хотелось бы, отдав большую часть сил и здоровья на свое дело, вдруг потерять его. Ведь если фронт придет сюда, нам всем несдобровать.

— Все будет хорошо, — успокоил Голицын мятущегося совладельца гостиницы. — Будьте так добры, накормите мою лошадь.

— Конечно, конечно, господин лейтенант! Все будет сделано в лучшем виде.

— Воды можно попить?

— Прошу вас, — перед поручиком появился поднос с кувшином и стаканом.

Совладелец гостиницы удалился в соседнюю комнату, откуда поручик, попивающий воду, услышал фразы, видимо, завершающие прерванный разговор.

— Ну, а куда их потом отправили? — задала вопрос женщина.

— Ту русскую девушку в нашей форме и ее диких кавалеристов поместили на каланчу, — говорил портье кому-то, — надо завтра сходить, может, удастся их рассмотреть.

Голицын, прислушивавшийся к разговору, удивленно поднял брови. Что за русская девушка?

…Поручик поднимался по лестнице, держа небольшой саквояж и укрытый материей предмет округлой формы — клетку с почтовым голубем.

Оказавшись в коридоре, Голицын двинулся направо. Остановившись перед дверью под номером 24, он постучал.

— Прошу! — послышался оттуда какой-то на удивление знакомый голос.

Глава 32

Под порывами легкого ветерка тихо шумели кроны деревьев. На землю быстро опустилась ночь.

На лесной опушке чуть слышно копошились какие-то тени. Слышались негромкие голоса. Отряд русских офицеров завершал последние действия по сборке муляжа танка. Шуметь было никак нельзя, поэтому переговаривались вполголоса, почти шепотом. Cобирать танк, пусть даже и ненастоящий, да еще и в темноте — дело не очень-то простое. Однако постепенно, после пары часов работы, грозная машина начала обретать свои формы.

— Кому рассказать — не поверят, — со смешком негромко произнес Сурхайнов. — Когда уходил на фронт, тоже не мог себе представить, что придется заниматься таким вот необычным делом. Кто-то сейчас идет в атаку, кто-то, наоборот, отбивает нападение врага, а у нас другая задача.

— Однако по значению ничуть не меньшая, — поддержал разговор Спицын.

— Да, господа, — ответил Белый. — Пока сам не попадешь на войну, не поймешь, что она представляет собой. В теории все это выглядит так, а на практике этак. Бесконечные, знаете ли, сражения, канонада двадцать четыре часа и так далее…

— А вы слышали эту историю, когда в самом начале военных действий нашлись у наших кавалергардов такие умники, которые пошли в атаку строем, без единого выстрела, с расчетом на то, что враг испугается и побежит, бросая оружие?

— Как же, наслышаны, — хмыкнул в темноте сотник. Лучик фонаря на мгновение осветил его лицо. — Сколько они там потеряли — три четверти личного состава, по-моему. Храбрецы! Времена уже не те, и одной храбрости маловато.

— Давайте побыстрее, — поторопил Булак-Балахович. — У нас не так много времени, поговорим после.

Надо было завершить работу как можно раньше.